– Мадам Драсс, распорядитесь! Прошу извинить. Размашистым шагом он прошел в свой кабинет. Дверь операционной снова отворилась, и санитар выкатил носилки, на которых под простыней угадывались очертания человеческого тела.

Была видна только верхняя часть осунувшегося, помертвевшего лица. Мегрэ с трудом узнал Лоньона.

– Бернар, поместите больного в двести восемнадцатую палату.

– Слушаюсь, мадам.

Она пошла за санитаром, Мегрэ, Лапуэнт и Креак последовали за ней.

Тусклый свет падал из высоких окон на скорбную процессию, которая медленно тянулась по коридору. Они проходили мимо ровных рядов больничных коек. Все было как в страшном сне.

Их догнал студент-практикант, вышедший из операционной.

– Вы его родственник? – спросил он Мегрэ.

– Нет, я комиссар Мегрэ.

– О, это вы…

Юноша с любопытством посмотрел на комиссара, словно бы проверяя, так ли он представлял его себе раньше.

– Профессор сказал, что он, пожалуй, выкарабкается, – заметил Мегрэ.

Это был какой-то особый мир, где голоса звучали приглушенно и вопросы эхом замирали в воздухе.

– Ну, раз он так сказал… – ответил практикант.

– Как вы думаете, когда он придет в себя? Так. Теперь и этот глаза выпучил! Будто его бог знает о чем спросили! Старшая медсестра остановила полицейских перед дверью.

– Сейчас нельзя!

Понятно, предстояло снять раненого с носилок, уложить его, и вообще, судя по всему, хлопот с ним было еще много. Две санитарки пронесли мимо них лекарства и кислородную подушку.

– Если хотите, оставайтесь в коридоре, хотя я вообще против этого. Для посещений отведено специальное время.

Мегрэ посмотрел на часы.

– Я, пожалуй, пойду, Креак. Постарайтесь быть около него, когда он придет в себя. Если он заговорит, запишите все подробно…

Мегрэ не чувствовал обиды, но все же ему было немного не по себе: он не привык к такому приему. Его известность не производила никакого впечатления на здешних людей, для которых жизнь и смерть имели совсем иной смысл, чем для всех остальных.

Во дворе он облегченно вздохнул, раскуривая трубку. Лапуэнт тоже закурил.

– Иди-ка ты спать, – сказал Мегрэ, – подбрось меня только до Монмартра к мэрии восемнадцатого района.

– А может, мне лучше остаться с вами, шеф?

– Ты ведь ночью дежурил…

– В моем возрасте это полбеды!

Они были в двух шагах от мэрии. В дежурке трое инспекторов в штатском «буржуа», как их называли, – отстукивали что-то на машинках. На вид ни дать ни взять исправные клерки.

– Добрый день, господа!.. Кто из вас в курсе дела?

Он знал их всех если не по именам, то в лицо. Завидя Мегрэ, они встали.

– Все и никто…

– Послали кого-нибудь к мадам Лоньон?

– У нее Дюрантель.

В комнате было накурено, грязно, весь пол затоптан.

– Лоньон вел какое-нибудь дело?

Они нерешительно переглянулись. Наконец один из них, низенький толстяк, сказал:

– Мы уже сами об этом думали… Но вы ведь знаете Лоньона, господин комиссар. Стоило ему напасть на след, он сразу напускал на себя секретный вид… Бывало, неделями расследует какое-нибудь дело, а нам ни слова…

«Еще бы, – подумал Мегрэ, – ведь успехи бедняги Лоньона обычно приписывали другим!»

– Так и в этот раз он недели две с нами в прятки играл, а иногда приходил с таким видом, будто готовит нам сюрприз.

– И словом ни о чем не обмолвился?

– Нет. Нам только бросилось в глаза, что он старался попадать в ночные дежурства…

– Где он дежурил?

– Патрули несколько раз видели его на авеню Жюно, недалеко от того места, где в него стреляли… Но в последнее время и там его не замечали… Он выходил в девять часов вечера и возвращался под утро часа в три или четыре… Случалось, что и всю ночь не приходил.