Наш герой, хоть и был от природы человеком любознательным и, даже любителем небольших приключений, на какое-то время растерялся от увиденного. Данная ситуация явно выходила за рамки его понимания, а потому требовала дополнительного осмысления, но уже в более подходящей обстановке.

Однако, вновь раздвинув колючие ветви ракитника, усыпанные жёлтыми цветками, Григорий с ужасом обнаружил, что с внешней стороны недавно игравший солнцем день сменился вечером и на лес опустились сумерки и прохлада. Он кинул взгляд по сторонам, посмотрел на небо, к чему-то прислушался и быстро отпрянул назад.

«Вот чертовщина!» – первое, что пришло ему в голову. На поляне, где он находился, по-прежнему было светло, а за ракитником вечерело.

– Там уже вечер, а здесь всё ещё день, но ведь и там был день только что, – зачем-то проговаривал вслух Григорий.

Незадачливый грибник искал объяснение происходящему, но в голову ничего разумного не приходило. В это самое время он вдруг услышал тихий человеческий стон. Нервы Григория от напряжения натянулись, как струны. Он замер и через мгновение вновь услышал едва различимый женский голос. Спустя несколько секунд голос вновь прозвучал, и, хотя разобрать слов было по-прежнему невозможно, стало ясно, что кто-то совсем рядом просит о помощи.

Вначале Григорий похолодел от охватившего его ужаса. «Так и с ума можно сойти», – подумал он. Однако по мере того, как призывы о помощи повторялись, он постепенно успокаивался. Звуки из леса с каждой минутой становились всё слабее, и казалось, что они вот-вот совсем прекратятся. Григорий за это короткое время успев совладать со страхом и, собрав волю в кулак, быстрым шагом двинулся на голос.

– Чему быть, того не миновать, – непрерывно повторял он, углубляясь в ветхий лес.

Спустя шагов пятьдесят он остановился, обнаружив метрах в десяти впереди себя лежащую среди поваленных деревьев молодую женщину лет двадцати пяти, не больше. Её ноги были придавлены обломанными ветвями сухостоя. Роскошные тёмные волосы, разбросанные по сторонам, тоненькие косички с вплетёнными цветными лентами у лица, странное одеяние из лоскутов тёмной ткани и шкур мелких зверьков придавали ей экзотичный вид. Григорий подошёл ближе и осторожно, будто чего-то опасаясь, произнёс:

– Уважаемая, вы слышите меня?

Лицо девушки было бледным и исполненным муки. Она прерывисто дышала и едва шевелила губами. Приоткрыв глаза и увидев перед собой Григория, она тихо прошептала:

– Пить, пожалуйста, пить.

Григорий в волнении бросился доставать термос с чаем, но, сообразив, что это не совсем то, достал кружку и быстро побежал к роднику на поляну. Вернувшись, он помог девушке сделать несколько глотков, слегка приподняв её голову. Она жадно выпила воду из кружки и, не глядя на Григория, заговорила:

– Простите меня, что потревожила вас, но помогите мне, пожалуйста, освободиться. У меня почти не осталось сил.

Тут Григорий разглядел, что обе ноги девушки зажаты между обломками сухого дерева. Видимо, при падении, а такое с сухостоем в лесу случается регулярно, тяжёлые ветви словно замком сомкнулись вокруг её ног.

«Из такого капкана в одиночку не выбраться, тем более хрупкой девушке», – подумал он и уже вслух почему-то шёпотом добавил:

– Конечно, конечно, вы только не волнуйтесь и, пожалуйста, не разговаривайте, не тратьте напрасно сил. Я вам обязательно помогу!

Он стал осматриваться. Их окружал старый дремучий лес. Могучие деревья толщиной в два обхвата были столь высокими, а их кроны настолько широкими, что вниз почти не проникали солнечные лучи, но при этом вокруг было необыкновенно светло, будто невидимые маленькие фонарики подсвечивали из укромных мест всё это пространство. То там, то тут лежали огромные стволы и ветки валежника, образуя почти непроходимые завалы. Картина была похожей на сказочную, однако ей не хватало некой законченности. Казалось, ещё немного, и из-за гребня завала покажется спина какого-нибудь лесного зверя, например, медведя.