Пока говорила, Бересклет успела отметить, что в коридоре толчётся куда больше народу, чем нужно и тем более допустимо, но предпринять по этому поводу уже ничего не успела. Мир вокруг медленно куда-то поплыл, отдаляясь и словно бы расширяясь, голоса стали гулкими и неразборчивыми. Девушка испуганно взмахнула рукой, пытаясь ухватиться за близкую стену – и осела на пол без чувств.

– Померла! – ахнула в воцарившейся тишине Авдотья.

– Да бог с тобой, что ты говоришь такое! – зашикал кто-то ещё, вовсе уж посторонний. – Накликаешь!

Ещё один из зевак запоздало опомнился, шагнул к упавшей девушке, но тут всех бесцеремонно раздвинул в стороны короткий приказ Березина:

– Разойдись!

Голоса тот привычно не повышал, но и от его спокойного тона мало кто мог тотчас же не взять под козырёк. В больничном коридоре таковых не нашлось.

О том, что приехал доктор, и доктор этот – щуплая девица возмутительно юных лет, весь город узнал ещё вчера вечером, это оказалось главной новостью не только дня, но и недели, даже, может быть, месяца. Неудивительно: пароход прибывает по расписанию, в одно и то же время с одними и теми же грузами. К этнографам и прочим учёным пришельцам давно привыкли, к шахтёрам – тем более, а тут – новое лицо, да ещё какое приметное!

Обсуждали новость больше как анекдот, никто и не думал обращаться к ней за помощью. К прошлому-то долго привыкали, приученные обходиться по старинке, народными средствами, но тот был солидный мужчина в очках и при аккуратной бородке, а тут… Юбка едва колени прикрывает, одно слово – вертихвостка! Какой это доктор? И хотя большинство горожан за всю свою жизнь и видели-то всего двух врачей, но были твёрдо уверены: они выглядят совсем не так, как Бересклет.

Очень быстро у горожан родилась связная и более близкая им версия, что к Березину приехала невеста. А что докторша – ну так у всех свои недостатки, бывает. Приучится к хозяйству, нормальной женщиной станет, а там, как дитё родится, может, чего на костях и осядет. Потому переезд исправника в избу приятеля, такого же бобыля, восприняли с одобрением: и верно, нечего до свадьбы вместе жить, чай не нехристи местные.

Сидору всё это сообщил первый же встреченный утром горожанин, притом с радостью и из самых лучших побуждений: поздравлял и спрашивал, когда свадьба, и почти каждый следующий прохожий норовил поинтересоваться тем же. Оставалось лишь недовольно морщиться и отмахиваться, ничего не отвечая. Объяснять всем и каждому и доказывать – себе дороже, всё одно не поверят.

Пусть и не именно таких, но Березин ожидал от приезда судебно-медицинского эксперта неприятностей, и ничего кроме них. А чего ещё ждать от молодой девушки из столицы, которая добровольно согласилась сюда перебраться? То ли безумная суфражистка, то ли всеобщая благодетельница, несущая дикарям просвещение, и неизвестно, что хуже.

Ожидал Сидор всего этого, впрочем, без огонька, да и запамятовал быстро. О том, что к нему в помощь шлют некую Антонину Фёдоровну Бересклет, специалиста хорошего и надёжного, сообщили больше двух месяцев назад, но почти сразу после этого произошла очередная стычка чукотских охотников с городскими, Сидору пришлось их примирять, быстро стало не до новостей. Когда там этот эксперт ещё доберётся, и то, может, передумает по дороге!

Возражать против приказа Сидор не стал бы. Приказ есть приказ – это во-первых, а во-вторых, глядишь, и пользу какую принесёт. Это обычно в Ново-Мариинске можно обойтись без эксперта, но если вдруг раз в год понадобится – то лучше пусть будет свой, хоть и плохонький, но под рукой, чем ближайший в Петропавловске, куда зимой попробуй добраться. Да и в остальном… Люди умирали, и не всегда от старости или при свидетелях, и попробуй установи без понимания – не то он сам упал и головой ударился, не то столкнули, а не то камнем чья-то рука приголубила.