Медный всадник Мария Хомутовская

Магический Петербург. Загадочные расследования

Редактор серии

Анастасия Осминина

Оформление серии

Янины Клыга

Идея иллюстрации на переплете Артём BOOKART (Артём Суменков)

© Хомутовская М.А., 2025

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Никто не мечтает стать маньяком, когда вырастет. Никто не просыпается утром с мыслью: «Отличный денёк, чтобы убить кого-нибудь!»

А может, просыпается? Если только настоящий двинутый псих, а не я. Я-то не маньяк!

И тем не менее я сижу за убийства в «Крестах». Нет, это не легендарная тюрьма, куда попадали в свое время революционеры и писатели, а новенькая, недавно выстроенная в пригороде. Здания ее также расположены в форме крестов, поэтому люди и название сохранили.

Ощутив, что ноги затекли, я встал и медленно добрёл от кровати до металлической тумбочки, а потом обратно. Я даже рад, что считаюсь очень опасным и у меня нет соседей. Вот только заперт я здесь наедине со своими мыслями. И они совсем не весёлые.

Что бы ни происходило, я всегда знал, что невиновен, но объяснить события, приведшие меня сюда, не мог. Оставалось прокручивать в голове, что я помнил, что делал, кто мог желать мне зла… Но это не приносило никакого облегчения или утешения. Легче было не думать. Не думать, а просто делать что говорят, а в свободное время читать книги и уходить от реальности. В тюремной библиотеке как раз много классики.

Громко щёлкнул замок на железной двери, звякнула с той стороны цепочка. Я привычно сел на койку, отдаваясь во власть тюремного распорядка. Вошёл охранник и встал у двери, а ко мне направилась немолодая полная женщина.

– Здравствуй, соколик!

Она наклонилась и принялась закатывать мне рукав.

– Здрасьте, Людмила Ивановна. – На эмоции я был уже не способен. Кажется, их постепенно отнимают у меня вместе с магией.

Ощутив укол, я поморщился: каждый раз получалось болезненно – и по венам потекла отрава, блокирующая магические способности и превращающая меня в обычного человека. Забавно, что когда-то я даже хотел им стать! Бойтесь своих желаний!

– До завтречка! – улыбнулась Людмила Ивановна и бойко засеменила к выходу.

А ко мне подошел охранник. Он был не тот, что обычно, а другой – потный и неприятный. Видно, другой, Владимир, заболел или ещё что… Я протянул руки, и он защёлкнул на них наручники. «Опасным» можно гулять только в них.

Стоило подумать об этом, как окружающий мир слегка поплыл. От лекарства меня часто мутит и голова идет кругом. Иронично, что на прогулку меня ведут именно после укола. Или, может, так и задумано?

Я медленно встал, но нетерпеливый охранник подтолкнул в спину.

– Топай! К тебе посетитель!

А вот это уже интересно! Наверное, пришёл Степан Леонтьевич, мой адвокат. Он, вроде, нормальный мужик, не шарахается от меня, с ним приятно поговорить. Но зачем бы ему сегодня приходить?

Впрочем, раздумывать не было сил, все они уходили на то, чтобы справиться со слабостью и не упасть по пути. Коридоры, решётки, двери – всё мелькало, плыло… Наконец, комната. Потный усадил меня на стул.

Я поднял глаза. Напротив – девушка. У неё было кукольное личико, светлые, тонкие, как пушок, волосы падали волной на плечи, а глаза смотрели с любопытством и жалостью. Лицо показалось мне смутно знакомым, словно я знал её в другой жизни или видел по телевизору.

Она вздрогнула под моим взглядом и приняла отрешённый вид, больше никакой жалости.

– Здравствуйте, Родион.

– Меня зовут Роман.

– Что? – Её губы сделали «о», а идеальные брови чуть сдвинулись.

– Моё имя Роман, не Родион, – повторил я.

– Но я ведь так и сказала. – Снова жалость на лице.

На миг закружилась голова.

– Простите, послышалось. – Я хотел потереть пальцами виски, но вспомнил о наручниках и просто положил руки на стол.

– Ничего. – Она нервничала, сжимая пальцами ручку.

На столе перед ней я заметил тетрадь.

Что-то кольнуло внутри. Кто эта девушка? Где я её видел? Что ей нужно?

– Вы помните меня, Роман? – Взлетели вверх нечеловечески длинные ресницы.

– Нет. – Голос почему-то стал хриплым. – А мы знакомы?

– Мы с вами встречались на суде. Я Аня, и вы… Вы убили мою соседку.

От этих слов стало больно и противно.

– Я не убивал, – выдохнул я.

– Значит, правда, что вы не помните. – Чудесные глаза распахнулись ещё шире.

– Не помню. Вы только за этим пришли?

Она смутилась, даже румянец выступил на щеках. Какая же она хорошенькая, чёрт возьми! Я уставился в стол.

– Нет, то есть да… Я… Мне сложно пережить… то, что произошло… И я пишу диссертацию по магической психологии. И мне хотелось узнать… Но если у вас амнезия…

Она умолкла. Я тоже молчал. Не представлял, что мог бы ей сказать.

– Роман, я хочу разобраться в вашем случае.

Я не удержался и поднял на неё глаза. Неужели мы уже встречались, а я мог забыть? Никогда никого красивее не видел.

– Я хочу понять для себя, почему вы так поступили, – продолжала она. – Что вами двигало и как такое могло случиться. Изучить ваш случай с точки зрения психологии.

У меня внутри заныло. Я ведь тоже хотел бы понять, но ничего не выходило.

– А мне что с этого? – снова прохрипел я. Почему здесь воздух такой сухой, что горло дерёт?

– Вы всё время говорите, что не виноваты. – Тонкие пальцы снова сжали ручку. – Расскажите мне, что помните. Может быть, я смогу разобраться, что произошло на самом деле.

Я снова уставился на неё. Если соглашусь, она будет копаться у меня в мозгах. Но разве это может быть хуже, чем тот жуткий полицейский, который внушением пытался заставить меня вспомнить?.. Я чуть дёрнулся от воспоминания. Посмотрел в чистые голубые глаза, с таким волнением следящие за мной.

А если я откажусь, она уйдёт. И больше не вернётся.

– Хорошо.

– Положить тебе еще котлетку, Пашенька? – озабоченно спросила мама.

Мы обедали за столом в её крошечной кухне, а она стояла у плиты в новом платье и в фартуке. По старой привычке мама не садилась с нами, а всё время что-то подавала и подкладывала.

«Пашенька» как раз откусил третью котлету и умоляюще посмотрел на меня с набитым ртом, не способный ответить. Я решила, что пора спасти его от маминого гостеприимства.

– Мам, дай ему хотя бы с тем, что на тарелке, справиться! – хихикая, взмолилась я.

Она взглянула на нас с умилением и подложила еще пару кусков хлеба в корзинку. Я взяла себе салата из большой миски и спросила, пока не начался обычный мамин допрос:

– Как твоя спина? Не болит больше?

– Нет, Полечка, всё хорошо. Мне ещё Макарова дала мазь такую хорошую! Я говорю ей: «Разве можно вот так, без рецепта?» А она: «А чего бы нет? Ты же свою тоже покупала без рецепта». А у неё, кстати, дочка теперь у нас в поликлинике работает…

Я снова глянула на Пашу. Он расправился с котлетами и принялся за салат. Поймав мой взгляд, он выразительно приподнял бровь. Я только нахмурилась. Полчаса ещё не истекли.

– А вы-то когда в загс собираетесь? – внезапно выдала мама, словно удар под дых.

Я улыбнулась. Паша притворно закатил глаза. Он мне проиграл, мы спорили: сможет ли мама за первые полчаса встречи не поинтересоваться нашими семейными планами. К счастью, наш обмен взглядами успел состояться до того, как она грозно нависла над столом с тарелкой солёных огурчиков.

– Ну знаешь… – начала я, но Паша перебил:

– А я ей то же самое говорю! Надо думать о будущем! Мои биологические часы тикают! И свадебный костюм идеальный я себе уже нашёл.

Мама улыбнулась.

– Вот вы всё шутите, молодой человек, а работа у вас обоих опасная, да и встречаетесь уже давно. Время, оно такое, раз – и пролетело! А потом будете в старости локти кусать и сломаете челюсть!

– Мам, ну не начинай! – Я встала и отнесла в раковину пустую тарелку. – Давай лучше чайку́!

– Чай сейчас сделаю. А всё равно от вас не отстану. Взяли моду: вместе жить не расписавшись!

– А мы и не живём вместе, – лучезарно улыбнулся Паша.

– А вот и зря, Пашенька! Вот и зря!

Мама обладала удивительной способностью повернуть любую реплику собеседника в свою пользу. Но Паша уже не первый день был с ней знаком и сумел увести разговор на тему наступившей хорошей погоды, весны и солнышка. Я даже восхитилась, как ловко он уворачивался от неудобных вопросов.

Чай мама принесла в гостиную, и мы расселись на диване. И тут нашлась тема, интересная всем: она хотела завести кота. Я уже собиралась поделиться опытом, что если кот слишком любит пельмени и сам ходит на унитаз, то это никакой не кот, а оборотень, когда у Паши завибрировал телефон. Краем глаза я успела заметить, что звонил наш начальник Дима.

– Сегодня воскресенье! – вместо приветствия проговорил в трубку Паша. – Максимально недо… то есть определённо недоволен!

Но брови его тут же сдвинулись, и с коротким «извините» он ушёл поговорить на кухню. Это не слишком помогло, до нас доносились его «да», «мм» и «когда?».

Чутьё подсказывало мне, что Дима звонил не просто так: наверное, нашёл нам дело! У меня внутри тут же засвербело предвкушение чего-то интересного. Мама взяла чашку с чаем и поджала губы: она не одобряла работу в выходные.

– Что там? – поинтересовалась я, когда разговор окончился и Паша вернулся.

– Нас с тобой Дима вызывает. Срочно, – нахмурился он. – Извините, Анна Владимировна, нам надо ехать.

Мама, конечно же, поворчала, пока нас провожала. А напоследок сказала:

– Вы, смотрите, по ночам не гуляйте! Про маньяка слышали, небось?