В связи с этим надо бы отметить следующее. Воображение и устремления людей постоянно опережают уровень существующих технологий, несмотря на то (или благодаря тому) что развитие техники идет чрезвычайно быстрыми темпами. Вот лишь один пример: всем известно, что компьютерная отрасль уже несколько десятилетий переживает взрывной рост. В первом номере журнала Wired, вышедшем в 1993 году, Фредерик Дэвис отмечал: «Если бы в последние 20 лет автомобильные технологии развивались такими же темпами, ваша машина разгонялась бы до 500 000 миль в час, галлона бензина ей хватало бы на миллион миль, а стоила бы она не больше тысячи долларов» (Davis 1993: 30).

Но даже при столь головокружительных темпах развития техники в той сфере, где многие изменения сами по себе связаны со скоростью (измеряемой возможностями обработки данных и пропускной способностью сетей), многих раздражает и разочаровывает то, что дело не движется еще быстрее. В середине 1990-х годов, когда стали очевидны ограниченность пропускной способности сетей и цена решения этой проблемы, Всемирная паутина получила прозвище «Всемирная очередь». Подобно Биллу Гейтсу, нам всем приходится ждать, когда же уровень техники достигнет той точки, куда уже привело нас наше воображение, подпитываемое рекламой. Наглядный пример – волна энтузиазма с легкой примесью страха, сопровождавшая появление технологий виртуальной реальности с середины 1980-х до начала 1990-х: «киберпространство» становилось новой областью для полета фантазии. Впрочем, все, кто заполучил шлем со стереодисплеем или иную систему виртуальной реальности, вскоре обнаружили, что подлинные возможности этих изобретений явно недотягивают до тотальных галлюцинаций, обещанных нам в фильмах вроде «Газонокосильщика» (1992). Хотя здесь и не обошлось без ажиотажа, спровоцированного корпорациями в коммерческих целях, налицо и подлинное страстное желание, своего рода жажда новых технологий, которую необходимо признать одной из движущих сил идеологии прогресса. Стремление покорить природу, преодолеть ограниченность физических возможностей, давно уже подпитывающее веру в прогресс, снова и снова подталкивает развитие техники и в конечном счете приводит к возникновению «технокультуры», в которой по-новому определяются место «природы» и сущность «человеческой природы»[3].

Все эти грезы о покорении и преодолении являются общей предпосылкой развития техники в современную эпоху, а самой плодородной почвой для них служат средства массовой коммуникации (в том числе медиа), которые меняют конфигурацию пространственных и временных параметров восприятия и опыта, позволяя нам видеть, слышать и даже действовать «дистанционно». Они меняют рамки бытия, прежде считавшиеся если не полностью неизменными, то абсолютно естественными. Способность преодолевать пространство и сжимать время с помощью различных поколений медиа – от телеграфа до спутникового телевидения и интернета – не только завладевает воображением современного человека, но и формирует сами основы экономических и социальных отношений нынешней эпохи. Как подчеркивает Гидденс, «современная организация общества предполагает четкую координацию действий большого числа людей, физически отделенных друг от друга: “когда” в этих действиях напрямую связано с “где”, но в отличие от прошлых эпох без посреднической роли места» (Giddens 1991: 17).