Я сразу напрягся. Сердце начало биться сильнее, на кончиках пальцев было покалывание, в спину будто что-то дышало. Если кто-то шарился в моей квартире, это не к добру. Но если кто-то остался до сих пор… Плохой запах привлёк моё внимание: в углу квартиры стояли чёрные мужские ботинки, от которых разило потом. Пройдя чуть вперёд, я вышел из-за угла и испугался.

Фрэнк лежал в кресле без сознания. Он был ранен в плечо, голова завалилась налево. Я тут же подбежал к нему со стаканом в руке и проверил пульс, он отпил воды.

– Я ж спал.

– Давно тут сидишь? – я внимательно осматривал рану на потерю крови.

– Минут сорок.

– Слабость чувствуешь?

– Ну так, наполовину.

– Что случилось?

– А, ерунда.

– Сиди смирно.

– У меня проблемы, Джимми?

– Нет. Лёгкие неприятности

Я помог ему встать и усадил за свой рабочий стол. Старая лампа осветила рану: кости не задеты, но пуля застряла в очень неудобном месте: соединение ключицы и плечевой кости. Мышца сокращалась, даже когда пациент не шевелился, здесь нужна была особая, педантичная работа. Фрэнк сидел смиренно и ждал, пока я подготовлюсь. Он тихо дышал, стараясь не реагировать на то, как я работаю расширителем и пинцетом. Он продолжал пить воду, на его лице выступил пот.

– Сейчас будет больно.

Когда я удалил пулю, здоровяк даже не дёрнулся, только кулаки сжал. Пуля упала на пол, я обработал рану спиртом и достал нитку с иглой. Стоило мне начать зашивать раны, он повернулся и рассматривал в руках что-то маленькое и металлическое. Судя по всему, это было что-то вроде жетона.

– Симпатичная побрекушка.

– Нашёл на дороге сегодня. Сегодня ж партия новых скутеров пришла, я встречал. В общем, всё прошло как обычно. Взял деньги, отправил ребят, дохожу до своего старенького понтиака…

– И когда ты эту машину выбросишь?

– Друзей не выбрасывают.

– Этому металлолому почти десять лет! Придержи тут бинт пальцем. Да, вот так. Так откуда жетон? – я пригляделся. – И что за фамилия такая? Рос… Ростов… Ростовски?

– Так дай договорить. Я почти сел в машину, и тут эта штука прилетает мне в голову. Прям в левую бровь. На улице было пусто, рядом тоже никого, только окошко открыто на четвёртом этаже. Думал, может обронил кто-то?

– И ты решил сходить проверить?

– Сдался тебе этот жетон.

– А вдруг что-то важное? Я захожу в дом, поднимаюсь на четвёртый этаж, почти подхожу к двери, и тут… В ухе что-то стрельнуло, плечо начало болеть, я заорал как резанный, так ещё и дырка в двери огромная. Ай!

Я сильно затянул бинт.

– Прости…

– Так вот. Я, значит, сразу спрятался и достал пистолет. Вдруг китайцы.

– Китайцы?

– У нас с ними в последнее время напряжёнка. Мол, мы их долю забираем. Я-то думаю, сейчас начнётся перестрелка, наверняка парни услышали с улицы. А потом в квартире стало тихо. Я аккуратно встаю, подхожу к двери, а она не открывается. Второй, третий раз. Думаю, точно засада. Я выламываю дверь и осматриваю квартиру. Ничего: ни пепла, ни еды, ни радио, даже ящиков нет. Только пианино у стены и лужа крови под моими ногами.

– Лужа крови…

– Да. Мёртвая женщина, лет сорока пяти. Лежала у двери как собака. Глаза заплаканные, руки мокрые, а в руках – ржавый револьвер и фотография в руке. Как раз, с жетоном. Всюду граммоты весели, фотографии. Там ещё письмо на полу валялось… “Нация не забудет подвига, который ваш сын совершил, ценой своей жизни. Чтобы забрать военную пенсию, подпишите документ в нашем отделении…” – Фрэнк откинулся в кресле, тяжело вздохнув. – Думаешь, это всё, что я нашёл? Квитанция о кредите, письмо от бывшего мужа, и всё это в совокупности с жетоном. И сколько таких Ростовски по стране гуляет?