– Почему только палок? – поддержал своего помощника эмир. – Если будешь и дальше языком трепать, пойдешь на базар сказки рассказывать. Желающих на твоё место найдём. И так уже из-за пустого мелева столько хлопот получилось. Я тоже хорош. Наслушался вчера бабьих рассказов, а про то, что его змея укусила, не знал. Жена меня с утра и перепугала, с кухни вестей принесла. Хотя оно и к лучшему. Хорошо, что пораньше сюда успели. До первых любопытствующих. А пока за этим сказочником догляд нужен. Ему ведь теперь похмелиться надо.

– Да я… – бросился было сторож прижимать руки к сердцу.

– Молчи! – Рявкнул эмир. – Радуйся, что легко отделался.

– Надежда на него слабая, – согласился наиб. Догляд нужен. Только стражника нельзя оставлять. Неладное сразу заподозрят. Я своего помощника пришлю. Писца. Пусть денёк посидит здесь. Присмотрит. Заодно сказок послушает. У него как раз сказочница знакомая есть, ей пригодится. Когда шум стихнет. Вон, кстати, и он, лёгок на помине.

Все повернули голову к дороге из города, по которой во всю прыть бежал человек.

– Эк несётся, – засмеялся Злат. – Утром его с собой не взял, коня свободного не было, так его любопытство разобрало. Бегом прибежал.

– Не мне одному с утра носится, – уже совсем добродушно пошутил эмир. – Я ведь и куска в рот не успел положить. Поеду хоть переоденусь к утреннему докладу.

Не успел запыхавшийся от бега помощник Злата добраться до ворот, как навстречу ему уже двинулись всадники. Над обителью мёртвых снова повисла утренняя тишина.

Прибежавший застал во дворе только наиба и сторожа.

– Это ты правильно сделал, что прибежал, Илгизар, – похвалил его Злат. – Есть тебе служба. Нужно посидеть здесь вот с этим болтливым негодником и проследить, чтобы он поменьше болтал. Всем посетителям будете отвечать, что вчерашнего мертвеца забрали друзья. И это будет чистая правда. А если этот исполненный скверны бурдюк будет говорить что другое – отрубишь ему голову без промедления.

Сторож испуганно взглянул на юношу, но сразу улыбнулся. Тот уж точно никак не походил на грозного отсекателя голов. У него и оружия с собой, только совсем маленький ножичек, служащий скорее всего для очинки каламов. Да и сам ростом невысок, узкоплеч и юн. Только-только усы пробились, а борода ещё и не наметилась. Однако, одет в монгольский халат и чашечка для кумыса на поясе. Не простой человек, на ханской службе в чести. Такие вещи жалуются только за заслуги.

Злат между тем подумал немного и предостерёг:

– Ты вот что. Здесь ничего не ешь и не пей. Похоже то ли в еду, то ли в питьё ему что-то подмешали. Такие страхи рассказывает – слушать жутко. И сам во всё это верит. Да за день наслушаешься. Я еды и питья пришлю. Понял? И питья тоже. За сторожем следи в оба. Сам знаешь, как легко слово улетает. Не должно улететь. Хватит и того, что уже по Сараю эта ведьма Минсур распустила.

На лохматых верхушках карагачей уже играли солнечные лучи. По крыше прыгали воробьи, и совсем не верилось в смерть, страшные сказки и оживших мертвецов. Наиба ждали дела во дворце.

– Может к тебе Бахрама прислать? – спросил на прощание Илгизара. – Дело как раз по его части.

Бахрам был сказочник. Настоящий. Этим ремеслом кормился уже лет сорок. Много знал по памяти, а кроме того имел старинную толстенную книгу «Тысяча ночей», которую читал для избранных слушателей. Была у него юная воспитанница-сирота Феруза, которую старик тоже потихоньку учил своему хитрому ремеслу. К ним в гости на огонёк частенько наведывался Илгизар. Был он приезжий, всем в Сарае чужой. До прошлого года вообще жил при медресе, где обучался книжной премудрости. Там и попался на глаза наибу, который стал давать смышлёному юноше кое-какую работу в качестве писца.