Так бы и осталось всё до утреннего доклада во дворце, да случился на площади эмирский прислужник, что шёл из мечети с утреннего намаза. Ему и рассказали. Вроде и не беспокоили начальника по пустякам, но до ушей довели. Тот видно и поднял переполох.

Даже наиб едва догнал их всех уже на подъезде к скудельнице.

Теперь он стоял за спиной эмира с лицом человека, разжевавшего кислый лимон.

Рассказ сторожа они уже выслушали.

Тот успел подышать на эмира, но винного запаха явно не хватало для правдоподобия происходящего.

– Ты, наверное, гашиш жрёшь?

Страсти попытался унять наиб, осторожно выступивший из-за спины:

– Слушай, страдалец, ты для чего гребёшь угли на свою голову? – Обратился он к сторожу. – Грех на тебе с орех – продал тело. Ну или упёрли его у тебя, пока пьяный спал. Не сундук с золотом. Зачем ты нам сказки рассказываешь?

Действительно, кто мог поверить рассказу про то, как мертвец вышел ночью из двери и улетел на глазах оторопевшего сторожа. Кого хочешь разозлит. Тем более, что всё сопровождалось совершенно душераздирающими подробностями. За оградой выли жуткие нечеловеческие голоса, и к воротам подходили огромные белые призраки с горящими глазами.

– У меня собака от страха сбежала. Только под утро вернулась, – упорствовал сторож.

Все посмотрели на собаку. Не волкодав, прямо сказать. Такого хорошим пинком можно отшить.

Злат с тоской подумал, что виной всему вчерашние сплетни, разгулявшиеся по всему Сараю. Про мертвецов и гулей, душащих одиноких путников на ночных дорогах. Не будь их, кто сейчас обратил внимание на рассказ едва протрезвевшего сторожа? Однако делать со всем этим что-то было нужно.

Больше всего удивляло упорство сторожа.

Злат попробовал перевести разговор:

– Если плюнуть на все эти видения, то определённо можно сказать одно – кто-то спёр тело. Зачем?

Возвращение из мира страшных сказок в привычную юдоль сразу благотворно подействовало на эмира. Он глубоко вздохнул и стал вытирать вспотевшее лицо рукавом халата.

– Водички бы…

– Здесь лучше не пить, – предостерёг наиб. – Колодца нет, возят. После здешнего питья можно надолго засесть в место отдохновения. Если не хуже.

– Да он, видать, не воду пьёт, – неприязненно покосился эмир на сторожа. Но уже без прежнего гнева.

– Вчера пятница была. Как раз харч привозили. – поддакнул Злат. – Да и гостьи, поди, не даром здесь ошивались. Хорошо наварился?

Сторож отпираться не стал. Самое поганое, что он производил впечатление правдивого человека.

– Врать не буду. (Все присутствующие невольно улыбнулись). Вчера после обеда ни с того, ни с сего повалили бабы. На привезённого мертвеца смотреть. Ясное дело, не с пустыми руками. – Он вздохнул. – И вина привезли.

– Тело где лежало?

– Где ж ему лежать? Вот здесь во дворе. На ледник занесли только на ночь.

Злат подошёл к двери в ледник и подёргал засов.

– Хлипкий совсем. Ты его закрывал?

Сторож снова подтвердил репутация честного человека:

– Не помню. Выпил крепко. Да и чего там красть?

Тут даже эмир улыбнулся:

– Действительно, не велика корысть.

– Вот и выходит, что мы сами себя набаламутили, – продолжил тему наиб. Он повернулся к эмиру и сделался серьёзным и деловитым. – Вчера этого мертвеца начальник стражи осматривал. Обнаружил след от змеиного укуса. Никому, кроме меня об этом не сказал. А с молочником болтала одна баба с черкесского квартала. Из тех, что со сплетнями по домам мотается. Минсур её зовут, мне уже донесли. Вот она и разнесла слух про кладбище, да гулей. Дело, конечно, тёмное. Ночью на кладбище да ещё с закрытым лицом люди добрые не ходят. Только теперь о пропаже заявлять никто не будет – не зря они тело выкрали. По всему видно, не хотели, чтобы его опознали. А этому похоже в вино чего подсыпали. Не похоже, чтобы врал, действительно померещилось. Вон как глазами зыркает. Поспорить хочет. Ты молчи, лучше, мил человек, коль не спрашивают. А то ей-ей огребёшь палок.