– На всякий случай я поставлю тебе два. Когда выучишь – исправишь.

После этого случая он всеми силами стал сопротивляться любой внезапной влюбленности, которая то и дело одолевала его в юные годы… И ему это, кажется, удалось. Он кое – как закончил школу. Потом поступил в лесной техникум, потом кое-что стал записывать, сочинять. И все это благодаря тому, что он отгородился от женской половины человечества стеной равнодушия. Так ему было легче, так было удобнее.

– Сейчас такое время, когда всего нужно самому добиваться, – между тем продолжил Павел нравоучительным тоном. – Просто так ничего не получишь. Все с боем приходится брать… Ты ведь знаешь, что я отработал вздымщиком пятнадцать лет. Вот… Хотел в пятьдесят пять на пенсию выйти.

– Ну?

– И ничего у меня не получилось.

– Почему? – заинтересовался Андрей.

– Какая-то запись в трудовой книжке этим паразитам в Пенсионном Фонде не понравилась. Запятая где-то не там поставлена была, видите ли, или организация сменила название. Я толком сейчас не помню… Мне люди советовали в суд подать, чтобы с этим делом по закону разобраться, а я не стал. Дождался эту тварь из Пенсионного Фонда на улице вечерком и настучал ей по башке, как следует. Она потом в полицию нажаловалась, дура. Меня скрутили и упрятали на пятнадцать суток в кутузку.

– Ну и ну! Это же черт знает что!

– Ничего особенного, – громко ответил Павел. – Зато я никому спуску не дал. Мне до пенсии-то осталось три года уже. Как-нибудь доработаю. Сила еще есть.

Павел красноречиво посмотрел на Андрея и скептически покачал головой.

– Бюрократия – это стена! Ее не переплюнешь, не перешибешь… Законы сейчас каждый день меняются. Сегодня дают пенсию в шестьдесят – завтра – не будут. Год прошел – уже страна другая. А с государственной машиной мне воевать не с руки. К тому же зарплату полиции повысили, военным – тоже… Это не с проста. Наша власть народа боится. Видимо ничего страшнее народного гнева для них нет.

– Пожалуй, – откликнулся Андрей со вздохом.

В этом деле он не мог с Павлом не согласиться. Тут он прав на сто процентов… Андрей вспомнил, как на однажды дискотеке окружила его толпа незнакомых парней. Все они были слегка навеселе, излишне возбужденные, и все с какими-то подозрительно наглыми рожами. Один из них попросил закурить, другой сказал, что надо для порядка отойти в сторону, и потрогал ремень у Андрея на брюках. Короче, стало ясно, что сейчас его будут бить. Просто так, потому что народу понадобилась жертва. Им показалось, будто он кого-то из себя строит, на кого-то не так посмотрел, или пригласил танцевать не ту. Да мало ли чего. Андрей отчетливо понимал, что не справится с ними, что эта толпа его раздавит. Но обиднее всего было то, что его будут бить ради разминки, и он ничего не сможет с ними поделать. Справится с ними не сможет. И если бы не один его плечистый приятель, который в тот момент проходил мимо, все могло бы закончиться довольно печально, потому что никакие слова эту компанию не остановили бы. Народ в едином порыве непобедим. Тут Павел прав.

– А вчера. Захожу я в школьную столовую, чтобы на обеде пожрать как следует, а меня не пускают. Представляешь, – неожиданно сменил тему Павел.

– Почему? – вяло поинтересовался Андрей.

– У физрука школьного юбилей, видите ли. Там, оказывается, столы накрывают для праздника. Ну, я, естественно, возмутился, права стал качать. Хотел этому физруку вмазать как следует. Показать ему кузькину мать. Но потом передумал. «Дайте хотя бы второе, – говорю, – первого мне не нужно».

– И что?

– Новая повариха вынесла мне еду какую-то. Я деньги отдаю, а она не берет. Это, говорит, от детей осталось. Другого ничего нет…