Вижу, в одной из лож сидит блондинка-фемина в белом конексусе и с кем-то болтает, и больше никого в зале нет. И надо сказать, эта блондинка довольно скромненькая из себя. Я, помню, еще удивилась, что в зале, где должна пребывать куратрица, допускают таких неказистых фемин. Издали она выглядела так, будто ей до полноценной мими еще мотать да мотать. Даже секретессе она явно уступала. Правда, фигурку ее я сразу оценила – фигурка была очень даже ничего. Только, как следует приглядевшись, я заметила в позе блондинки что-то такое, отчего у меня вдруг снова ослабели коленки.

– Обращайтесь к куратрице «светлейшая госпожа», – шепнула мне секретесса. И тут случилось то, чего я не ожидала: она развернулась и ушла. И дальше мне пришлось чапать одной.

Я, конечно, растерялась. Что же теперь-то, думаю. Вот – я, Иллка Брук, презренная букашка, а вон – она, светлейшая госпожа куратрица. Сейчас мы с нею, выходит, тет-а-тет, и о чем же у нас разговор пойдет?

Сердечко мое бедное затрепетало, и я поймала себя не том, что чапаю к ней не прямо, а как-то странно – по дуге, словно пытаюсь обойти, да еще и как-то нелепо у меня выходит – одним боком вперед. Чувствую, она за этим моим представлением наблюдает, а поделать с собой ничего не могу.

И вот, значит, останавливаюсь я подальше, делаю, как положено, реверанс, глазки долу опускаю, как в детстве учили. Ну вот и все, думаю, сейчас как найдет на меня столбняк или, еще чего доброго, стошнит только что выпитой драгоценной аквой прямо на этот замечательный, невероятно красивый фирсовый пол. Но к счастью, ни того, ни другого не случилось. Куратрица продолжала болтать, она, кажется, даже не смотрела в мою сторону. А я стою терпеливо, переминаюсь с ноги на ногу, мало-помалу обвыкаю и даже осторожно по сторонам поглядываю.

В общем, набралась я смелости и стала из-под ресниц высматривать доказательства продвинутости куратрицы. Сперва ничего такого особенного я не приметила, никакой косметики и украшений. На ней только скромное золотисто-белое платье и мягкие голубые туфельки. Ну, разве что еще конексус от Джаммы Тор – двойной мими, цвет – белый шоколад, так я в точности такой же видела недавно у заведующей нашим салоном эротинга. И что примечательно, подбородок у куратрицы великоват и островат – нежности в нем не хватает, и вообще лицо какое-то суровое.

– Здрасьте, светлейшая госпожа, – говорю я ей, как только она закончила свои переговоры.

Куратрица глянула на меня через конексус.

– Садитесь, – говорит.

Тут оно и обнаружилось – доказательство того, что она действительно принадлежала к заоблачному рангу. Вы, надеюсь, в курсе, что такое зубная радужка на все тридцать два? Не знаю, как у вас, а у нас в Каллионе по престижности это приравнивается к ювенильным ушам. Если не ошибаюсь, минимальная стоимость – семьдесят с хвостиком лайков. Так вот, сестрицы, у нее эта штука была! Она произнесла всего пару слов, но я успела заметить фантастический блеск радужки. Вот, кто абсолютно не нуждался в зубной комнате. Ну, и еще, пожалуй, голосок был чуть смодулирован, но этим давно уже никого не удивишь.

Я поглядела по сторонам: плавающие ложа – какое же из них выбрать? И главное – как вообще в них садятся? Меня этому не учили. Они так натурально покачивались, точно и впрямь невесомы. Я почему-то вспомнила, как однажды не смогла пройти по виртуальному Тауэрскому мосту, который находится в помещении Каллионского музея, потому что боялась виртуальной высоты.

Тут рядом активировался низенький пуф из того же фирса, что и пол, и я торопливо на него присела.