Она замолчала и оглядела всех троих вновь, тяжело вздохнув. Те стояли с опешившими выражениями лиц и хлопали глазами. Господи, они ведь совсем еще дети.

– В дальней стене этой комнаты есть дверь, скрытая за коробками. Запертая на простую щеколду, она выведет вас на железный балкон. Там же вы найдете выдвижную лестницу. До ремонта по документам это был аварийный выход, а я слишком давно здесь работаю, чтобы не изучить все углы этого здания.

– Почему вы нам помогаете? – задала вопрос Таня.

Алевтина Олеговна посмотрела на Давида и сказала:

– Я хорошо знала вашего отца, мы учились в одном классе. Когда прочитала фамилию и инициалы в вашей медицинской карте, сразу поняла, кто вы. Вы с ним одно лицо, – на секунду она замолчала, глядя на Давида, – мне очень жаль, что он погиб, хороший был человек.

Она отвела от него взгляд и устремила его в другой конец коридора, где по-прежнему не было не души.

– А теперь ступайте. Будьте осторожны. Не забудьте прикрыть за собой дверь, – неспешным шагом она двинулась по коридору, нервно перебирая ключи в кармане.

****

На заднем дворе больницы, почти в полной темноте стояли Череп и Мелкий. Кроме недавно скошенной травы и кустов сирени по кругу забора, ничего больше не было. На задней стене п-образного здания были две железные двери, каждая на своем конце: правая наглухо закрыта амбарным замком и толстый слой дерна под ее основанием говорили о том, что ей давно никто не пользовался, а вот другая не была обременена замком. Было очевидно, что этой дверью часто пользуется персонал больницы, чтобы выйти на перекур, потому что радом с трехступенчатым крыльцом стояла коробка с сигаретными окурками. Рядом с ней тоже их валялось немало. Ее они и стали караулить. Только вахту несли чуть поодаль, рядом с густой и высокой сиренью.

– Получше вытри, все равно воняет. Ну как можно в свое же дерьмо наступить, – громким шёпотом ругался Череп.

– Ну так ночь на дворе, хоть глаз выколи. Я кажись еще и руку испачкал, пока подтирался листиками, хочешь понюхать?

Череп почувствовал, как к его лицу поднесли еще более сильную вонь. На что он сразу отреагировал, оттолкнув его руку за запястье и отпрыгнув в сторону.

– Ты еб… черт засратый, ахерел?! – ударил со всей силы ногой и точно попал по заднице наклонившегося от смеха Мелкого.

Тот ахнул и заржал еще сильнее, так сильно, что повалился на влажную траву. Череп тоже не выдержал и оба они стали хихикать, как нашкодившие ученики за последней партой.

Загорелась лампочка над дверью и изнутри кто-то стал открывать замок, Череп и Мелкий юркнули в сирень. После трех металлических щелчков она открылась и на свет вышел низенький мужчина в толстых очках, а следом за ним полная женщина с большой родинкой на подбородке и выкрашенными в бордовый цвет короткими волосами. Они на ходу доставали пачки сигарет из карманов своих белых халатов, оба закурили. Обсуждали что-то негромко о зарплате, о тяжелой смене и о том, как женщина вроде бы жаловалась на свою невестку, которую то и дело называла шлюхой. Караульные в кустах не могли разобрать все, о чем они говорят, но смотрели в оба.

Мелкий стал доставать пачку сигарет из кармана.

– Потом покуришь, а то эти заметят, – прошептал Череп, – бля, ты точно не в штаны себе насрал, воняешь капец.

– Ну ладно. Они просто закурили и у меня рефлекс сработал, тоже захотелось.

– Зато мы теперь знаем, что тут действительно есть второй выход. Только открывается он ключом изнутри, который они вряд ли смогут раздобыть.

А вообще мне начинает казаться, что их тут нет и не было. Как дураки тусуемся тут весь вечер. И почему мы их боимся, прячемся в кустах, как малолетки? Почему просто не зайдем в эту сраную больницу и не перевернем там все вверх дном?