– Наши дороги должны были пересечься, – повторил проповедник. – Но в любом случае каждый проживает только свою судьбу – и ничью больше.

Хранитель внезапно резко подался вперёд и, пристально глядя в глаза собеседнику, прорычал:

– Тогда скажи мне, почему это должно случиться?

– Почему мальчик должен пойти по кривой дорожке? Это слишком философский вопрос, на мой взгляд: откуда берутся в человеке дурные наклонности – наследственность, необъяснимый изъян в душе, тяжёлый опыт из прошлых жизней – кто знает…

– Ты прекрасно понял, что я спрашиваю не об этом. Если на секунду допустить, что всё, напророченное здесь тобой, – это правда, почему это должно случиться? Если наш путь должен скоро оборваться, то кто в этом виноват? Отвечай же, откуда в твоей голове возникают такие вещи. Кто тебе их нашёптывает? Какие знаки, которые никто, кроме тебя, не видит, ты читаешь? Что за демоны дёргают тебя за ниточки?!

– Ты сам понимаешь, что говоришь, или за тебя отвечают поколения твоих учителей? Кто может быть виноват в том, что старое отмирает, а на его место приходит новое? Если кто-то или что-то живёт на земле достаточно долго, они в какой-то момент начинают занимать чужое место. Будь то зверь, человек, гора, море или государство – их объединяет одно: каждый в точно отмеренный срок должен уступить своё место новой форме жизни. Тут уж ничего не поделаешь. И никакие демоны здесь не играют роли – как образованный человек ты ведь просто обязан знать, что любые демоны – это не более чем персонификация тёмных сторон нашей души.

– То есть это некая высшая необходимость, для простых смертных непонятная и недоступная? – с горькой усмешкой спросил Хранитель. – И по этой необходимости целый великий народ канет в лету и останется от него всего лишь слово?

– А разве слово – это так мало? Бывало, что целые народы исчезали с лица земли, не оставив после себя и этого.

Больше они не говорили. Некоторое время сидели молча, потом проповедник встал и направился к выходу. Когда он уже был на пороге, Хранитель окликнул его:

– Что ты в итоге сказал тому крестьянину о его сыне?

– Всё как есть.

– А он что?

– А он сломал древко метлы о мою спину, – улыбнулся проповедник.

– Легко отделался. Ты ведь понимаешь, что в этот раз не переживёшь тех, чью гибель предрекаешь?

Проповедник кивнул и вышел. Хранитель долго ещё сидел, погружённый в раздумья, а город вокруг него продолжал жить своей жизнью, не ведая и не интересуясь тем, что где-то обсуждаются, а где-то творятся судьбы мира, – каждый его житель стремился к вещам простым и понятным и спешил в полной мере прожить свою судьбу. А вскоре и город затуманился, потерялся из виду, словно его никогда и не было в природе. Видение таяло и рассыпа́лось, не оставив после себя ничего, кроме странного, ни с чем не сравнимого послевкусия.

В квартире профессора Донского царили смута и неразбериха, какие всегда случаются, если человек собирается в отпуск. Из недр шкафов извлекают чемоданы и дорожные сумки, и выясняется, что ручки чемоданов отломлены, на сумках сломаны молнии, а времени пойти и купить новые или отдать в ремонт старые уже совсем нет. Также в последний момент оказывается, что пляжные шорты и купальники, которые определённо были впору в прошлую поездку, теперь малы, словно их кто-то в шутку тайком ушил; панама, вроде бы неплохо смотревшаяся на старых фотографиях, представляет собой самое удручающее в мире зрелище и способна не столько защитить от солнца, сколько опозорить своего владельца на весь пляж. У солнцезащитных очков обязательно оказывается сломана дужка, а старых, жутко неудобных, натирающих между пальцами, но дорогих сердцу вьетнамок и вовсе след простыл. Извлечённый на свет божий фотоаппарат категорически отказывается распознавать карту памяти, к тому же зарядное устройство от него тоже куда-то исчезло. Предвкушая целый букет впечатлений от грядущей поездки расстраивается желудок и нарушается сон, так что человек приезжает на солнечный юг пожухшим овощем, не особо осознающим, что вокруг него происходит. Все эти сборы происходят под включённый телевизор, как раз показывающий выпуск новостей, в которых обязательно расскажут о какой-нибудь аварии, теракте, катастрофе, вспышке болезни или, не дай бог, разбившемся где-то самолёте. А ведь ещё обязательно остаются незавершённые дела на работе, которые добавляют свою порцию нервозности и мягко подталкивают человека к приступу паники. Это одна из аксиом жизни: перед отпуском всё идёт не так, но если бы Дмитрий Иванович мог заранее знать, насколько в этот раз всё пойдёт наперекосяк, то, определённо, он предпочёл бы самоизолироваться дома.