Мастер рун Тимофей Васильев

© Тимофей Валерьевич Васильев, 2021

ISBN 978-5-0053-6122-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

В далёкой пустоши, что простирается от одного континента до другого, находилось поселение людей, одно из немногих, что ещё полностью не было оккупировано внеземными вторженцами. И хоть торговля рунами была запрещена Советом Солнечной Системы, люди до сих пор создавали, добывали и продавали их на чёрном рынке. А те селения что ещё не были захвачены или просто не интересовали Солнечный Совет, хоть и не напрямую, но имели свои точки сбыта и торговли рунами. Так и начинается история одного бедного торговца рун, которому только предстоит встать на путь мастера, заставив окинуть на себя взор всей солнечной системы.

В жаркий день посреди мёртвых и высохшей земли, отдавали бликами солнца металлические крыши на далёкие расстояния, маня к себе всё больше путников. И хоть дома селения были несколько выше обычных, оно всё же считалось малонаселённым, а законы были более жестокие, нежели в других городах, дабы не направить взор ССС на свою голову. Путники здесь надолго не задерживались, ибо закон был суров к непрощенным гостям и по истечению срока, их выгоняли. Жёны были некрасивы, а дети выглядели исхудавшими, благодаря старым и незыблемым законам, что выходили под руководством местного самоуправления. Город, если его можно так назвать благодаря давно забытым домам и разрушенным постройкам, делился на несколько секторов. Большая часть города находилась вне закона, так-как остальные сектора были забиты жилыми домами и торговыми точками, то брошенный сектор стал давно под запретом местным органом управления, давно прозвавшим себя Советом.

Как раз этот брошенный сектор являлся главной проблемой для местного органа власти, ибо заселить его становилось задачей невыполнимой как по законам, так и ограниченной планки населения, так и из-за большего числа преступных элементов, что занимались торговлей запрещённых предметов для распространения и создания, таких как рун, так и простого бандитизма, что как кажется, навсегда останется в умах человечества независимо от его возраста. Именно поэтому были возведены ограждения из мусора и проволоки, чтобы ограничить разгул бандитизма до жилого и торгового сектора, так и воспрепятствовать свободному перемещению людей. Те же путники, что желали попасть в город, должны были пройти по мёртвым улочкам некогда раньше развивающегося и красивого города, по разбитым тротуарам средь проевших коррозией машин, кидая свой взгляд из-за плеча, нервно проверяя оружие в кобуре. Если же путешественнику так и не удалось за годы своего скитания разжиться огнестрельным оружием, то всё на что он мог рассчитывать, так на кривую дорогу без лишних тупиков и открытых улиц. Но должен возразить. Даже на тяжелобронированным конвоям, хоть и редко, но совершаются набеги местных банд. И неизвестно откуда они берут новых членов банд, но факт остаётся фактом, что молодые девушки и парни, могут пропадать из жилых секторов. Поэтому, если путник идёт откуда-то с юга, то волей-неволей, но если жизнь дорога, то он подальше будет находиться от этого проклятого сектора, прибавляя ещё один день в копилку бесчисленных скитаний, но обойдёт за десятки километров. Понимая, что лучше устать и опоздать навстречу, чем прийти с голыми штанами, если вообще получится дойти…

В одном из брошенных домов, брошенной части города, что бросили на произвол судьбы некогда жившие люди, а ныне, являющиеся лишь тенью той прошлой цивилизации, о которой могут помнить лишь старики почившие давно этот бренный мир, и поселился ничем непримечательный рунщик со своей спутницей…

На втором этаже канувшего в лету жилого дома загорелся свет. Он был виден сквозь разбитые окна и щели блоков, из которых и был он построен. Дом, что свидетельствовал о том как жили люди прошлого, продвигался хоть и долго, но верно стремился стать частью обломков старой эры, во имя новой. Заскрипели доски, раздался зевок в позднею ночь. Это означало, что торговец принялся за работу, пока его телохранитель спал в соседней квартире. Даже по истечению десяти минут, его руки так и не взяли инструменты, а устройство собственной сборки так и не было окроплено. Владимир, так звали владельца этой руны, как и других, что он собирал и продавал сколько себя помнит, с неохотой смотрел на свою новую поделку. Чувствовал он неудовлетворение от своей работы и жизни, или же чувствовал отвращение к новому порядку, он так и не знал, но понимал, что сколько бы он не тянул время, но работу нужно выполнять. Ленивым не дают ни гроша, а трудящимся… Впрочем, Владимир и не хотел признавать честный труд, ибо когда-то накопленное непосильным трудом, можно и потерять при первом же налёте. Наверное это и сказывалось на его относительно бедную, но транжиреную жизнь, а что взять с того, кто не имеет ничего за душой, а только части рун, которому не каждому под силу их окропить, и придать им тот вид и свойства, которые хотел бы их хозяин.

Задумавшись об утренней встречи, Владимир достал из под стола огромную бутыль наполненной водой, на дне которой плавала грязь. Наполнил кружку жидкостью, и подошёл к подоконнику своей комнаты, на которой располагалась газовая горелка. Он не боялся, что свет привлечёт нежеланные глаза, ибо брать с него нечего, где он на данный момент преступникам известно, а значит, ему нечего бояться. Отпив немного воды из кружки и поставив её на горелку, он принялся наблюдать за двором улицы.

– Тихо, впрочем, как всегда. – проговорил Владимир с усталым лицом.

Каждый раз ночью, он стоял у подоконника, ставил кружку на газовую горелку и размышлял о чём угодно, разглядывая пейзаж за окном. Но как бы не были его мысли высоки, всегда итог был один: ненависть к новому миру, новому порядку и к людям, что его окружают. Так и сейчас. Пока Владимир находился в размышлениях, остатки воды в кружке потихоньку превращались в испарения, наполняя комнату лёгким паром.

– Люди никогда не меняются, меняются лишь их условия существования. – Проговорил он, будучи погружённым в мысли.

– Снова разговариваешь сам с собой? – раздался женский голос в другом конце комнаты.

Владимир, не отводя глаз от мёртвых пейзажей города за окном ответил:

– Что-то рано ты проснулась.

– Что-то поздно ты принялся за работу…

Он не знал как ответить ей, ибо понимал, что от этого заказа зависит их дальнейшее существование в городе, в среде криминала и разбоя. Добровольно спонсируя рейдеров и грабителей, он перечеркнул для себя жизнь среди простых выживших, но и не жалел об этом.

– Я ещё не начинал работу. Не могу больше себя уродовать и оставлять шрамы на ещё не заживших прошлых ран.

– А я? – грустно произнесла она.

Владимир обернулся в сторону черноволосый и произнёс, будто пытаясь оправдаться перед ней.

– Не переживай. Как бы не было мне тяжело, но я не брошу тебя. Просто количество заказов увеличелось… Не могу им отказывать, но и времени на отдых остаётся всё меньше и меньше. Думаю, что нужно собрать хотя бы немного денег и двигаться уже куда-то дальше. Боюсь, что я могу не пережить.

– В смысле?

– Давай поговорим об этом потом, хорошо? Мне сейчас нужно немного отдохнуть, и я примусь за работу.

– Хорошо. – Ответила она и ушла с грустным лицом обратно.

После короткого разговора, вода в кружке вскипела. Израненными руками, Владимир потянулся к коробочке с чаем. Зачерпнув грязными пальцами, он закинул траву в кружку и вернулся за свой рабочий стол. Перед ним лежала непростая задача: нужно закончить работу к утру, но с каждым днём его мастерство как рунщика не росло, а только стагнировало. С каждым новым заказом росла потребность во сне и покое, а новое им созданное оружие он не мог признать своим. Перед рунщиком весела непростая задача с которой ему необходимо справиться.

Подвинув руну к себе, он потянулся за кинжалом, и закрыв глаза: сделал надрез на своей ладони, сжав кулак порезанной руки из неё потекла густая, непрозрачная кровь наполняя механизм обогащённым топливом. Стизнув зубы он чувствовал что его сила передаётся в новое устройство для ведения войны между людьми, но и этого было недостаточно для него. Если он создаёт то что должно убивать, то это может позволить только он. Только его изделие должно убивать, но если оно не будет этого делать, то какой от него может толк? Зачем существовать тому человеку, что неспособен даже сделать что-то, что может убить его сородичей? Будет ли в нём необходимость в глазах других? Все эти мысли переполняли его голову и не выдерживая их напора Владимир снова взялся за кинжал и сделал глубокий надрез по ещё не зажившей ране. Кровь текла ручьём, заливая не только устройство, но и рабочие пространство.

С закрытыми глазами он чувствовал как по его руке стекает жидкость, напоминая скорее кисель, чем что-то жидкое. Пальцы уже не могли сжиматься, а это означает, что пора это прекращать. Перевезав свою рану испорченными бинтами, что видели ещё те времена, когда парочка бродяг заселяло это здание, и пользовались огромным спросом и по сей день без единой чистки всё также верно и жадно служили своему хозяину, не могли расстаться и до сегодняшнего дня. Трясущейся рукой Владимир стал активировать руну, через недолгое время оно загудело подавая признаки жизни, но что-то пошло на этот раз не так. Вместо того, чтобы начать испарять жидкость внутри и приводить в движение катушки, оно начала разбрызгивать кровь, буд-то закашливаясь. Катушки начали раскручиваться, а по трубкам стала расплёскиваться густая жижа. Со стороны это напоминало карусель, разбрызгивая кровь по всему помещению. Потолок, стены и рубашка Владимира оказались под огнём буйной машины, которая неумолкая издавала громкие шумы и расстреливала всё что могло её попасться под прицел. Вскоре, из неё пошёл вонючий дым и случился хлопок.