Заглянув за порог, она обнаружела готовый пистолет похожий на револьер по габаритым говорящий, что человеку будет с ним тяжело совладать. Немного осмотревшись из далека, она осмотрела комнату и обнаружила тяжело дышащего Владимира лежавшего на кровати. Любопытство ей овладевало и в первую очередь она подошла к этому пистолету и взяла его в руки. Тяжёлый – подметила она для себя, – с этим я точно не предпочла бы ходить. Покрутив данную поделку в руке она всё не унималась и будто ищейка разбрасывала своей взгляд на необычную конструкцию револьера. Больше всего её интересовала рукоятка револьера, из которой торчали маленькие, но острые шипы. Убедившись что барабан пустой, она нажала на спуской крючок который шёл туго. Выше рукояти скрывалась маленькая и непримечательная кнопка. Расположив оружие на ладонь левой руки, она потянулась пальцем к этой кнопке, нервно посмотрев, девушка решилась нажать на неё. Плавным движением руки она нажала указательным пальцем, но ничего не произошло, но девушка понимала что не всё так просто и не решалась оставить эту затею в стороне. Через несколько секунд из рукояти раздался механический звук и прошла маленькая вибрация, после чего со страшной силой вырвались шипы. Такой механизм точно способен пробить человеческую плоть и вонзиться в ладонь, не насквозь конечно, но больно точно будет. Вот до чего мы докатились, – подумала девушка и положила устройство на место. Шипы вошли обратно, а чувство обречённости за мир никуда не пропали.

Она не могла поверить, что эта работа была выполнена всего лишь за одну ночь стараниями одного человека. В этом человеке заложен огромный потенциал, но жажда нормальной жизни и беды которые их постигли обоих, не дают раскрыться ему как мастер своего ремесла.

– Обычно, – раздался голос из-за спины – руну делают несколько дней, а пистолет сам за пару дней, но времени было мало. Повезло ещё, что у меня завалялся последний корпус.

Она обернулась назад и увидела сидящего Владимира на кровати. Его руки были перебентованы и местами виднелась на бинтах ещё свежая кровь. Кожа была бледная, а дыхание было учащенноё, глаза смотрели на неё неестественно голубым цветом. Силы были на исходе и они оба это понимали. Их общение друг с другом было тусклым и непримечательным и Владимир решил об этом напомнить:

– Даш, – обратился он к ней – в полдень заказчик должен прийти. Ты не могла бы меня разбудить к тому моменту, но только не при нём, хорошо?

– Без проблем. – сухо прозвучал ответ.

– Вот и ладушки. Ты наверное голодна. У нас ещё много сухпайков, но ты же понимаешь о чём я?

– Ты не в том состоянии, чтобы ещё проявлять заботу ко мне.

– Мы оба не в том состоянии, но должны делать то что должны. Я прилягу. Извини, но тебе придётся делать это самой. У меня тут на правой руке всё ещё кровь не остановилась, мог бы подать и левую, но извини, когда рубил, то не задумывался что будет дальше – будто с маленьким пренебрежением произнёс в слух.

Сразу же его голова поникла вниз, а глаза были закрыты. Он понимал, что сказал неприятные слова и чувствовал за них горечь, но далее не хотел продолжать диалог, ибо его усталость была выше желания поговорить, а голова не могла ясно думать. Расположив своё тело на кровати и накинув одеяло, он положил свою правую руку на живот обнажив рану перед ней. Глаза закатывались от усталости и его разум пал в бессознательное состояние.

Дарья могла только стоять и наблюдать находясь в тяжких раздумьях. С одной стороны для неё жизненно важно принять от него руку помощи, но с другой стороны она только ему и себе докажет, что ведёт паразитический образ жизни и подобный мысленных ход для неё является только отвращением. Всё о чём она думала и стремилась прогибалось перед её нынешним состоянием…