Настала гробовая тишина в комнате. По ладони стекала кровь закатываясь за рукава и капли падали с руки на пол, по щекам протекали слёзы, а уста безмолвно двигались, прошёптывая монолог с самим собой:– За что? -всхлипывая прошептал плачущий мужчина.-Будто бы ты не знаешь почему так с тобой обходится этот мир. Сын рабов, рождённый в лагере и по сей день живущий рабским укладом. Неужели ты считаешь, что если решил так дальше жить, то у тебя всё получится? Почему ты не пошёл работать среди остальных? Пахал бы себе, да коров доил. Мог бы быть мясником, может, у такого урода как ты была бы семья. А стал бы ты тем уродом, если бы решил бы жить по человечье? Но нет, мы же гордые, если твои родители стали насильно жить в лагерях, то ты конечно же имеешь право быть свободным человеком который хоть сколько-то понимает в жизни… Урод, который портит свою жизнь! – в комнате раздался крик и звук падающий мебели, последовал треск ломающегося стула об стену и вопли по всему дому.

Пробудилась девушка, что и так несладко спит в последние время. В глазах пробежал страх сменившийся на отчаяние, а в мыслях проскальзывали неприятные образы и слова. Заложницей ситуации, так она себя охарактеризовывала последние годы проведённые с человеком, что когда-то дал ей кров, еду и подарил ей стремление к жизни. Пообещав отблагодарить своего спасителя, стала прилагать все силы для защиты от внешних врагов, но она бессильна против внутренних демонов, и всё что она может сделать, так это тихо сидеть на разорванном диване где большую часть времени она проводит, и слышать через ободранные стены крики и истязанее чужой для неё души, которую она не может понять. Всё что она может, так это запереться в собственной голове прижавшись лицом к коленям и молить, чтобы и на этот раз обошлось. Ведя тем самым паразитический образ жизни от которого она всем сердцем пытается отречься.

Сложившись эмбрионом на диване и направив взгляд в сторону выбитого окна, в голове её проскальзывали мимолётные воспоминания о той жизни, с которой она когда-то смирилась как и другие. Принявшая свою судьбу будучи маленькой девочкой, она без колебаний отдавала свою душу и тело порочным душегубам. В те годы, яркие детские глаза сменились на пустые и безжизненные глубины страха и отчаяния. Стремление к свободе утухала и оставалась лишь жажда выжить. Выжить перед любыми невзгодами её тяжёлой судьбы писанная человеческими пороками. Глаза залились слезами, а в животе стала чувствоваться боль и пустота переходящая к потребности к еде. Подожди, дурочка, ещё не время, подумала она. Хоть и у неё были не только потребности привычные к обычным людям, но тот голод что она начала вновь испытывать в этот день не был сравним с простым недоеданием. Организм требовал подпитки и пытал её слабым духом и недомоганием, но она пыталась отречься от этого забивая свою голову грустными воспоминаниями пытаясь закалить дух перед самой собой. Только через тяжёлую закалку я могу называть себя свободной, думала она и намеренно испытывала голод чувствуя некое разочарование перед её спутником, что никак не интересовался её состоянием и не пытался как-то помочь. В голове её зародилась нить сомнения…

За окном всё также было темно, сосед переставал буйствовать, а в комнате были слышны скрипы мебели об деревянные полы. Прежняя обстановка возвращалась в норму как ей и положено быть и комната где был беспорядок возвращалась в прежние состояние. Всё те же потёртые временем стены, шкафы что заняли большую часть стены, койка находившаяся в самой дальней части комнаты и облепленные кровью стены что могли рассказать о тяжелой судьбе человека. Немного погодя и спокоившись, Владимир принялся вновь за работу. Собрал все детали которые мог соскрести, разобрал поломанную им же руну и спрятал куда-то на шкаф. Работы стало много- подумал он и принялся навёрстывать упущенное. Так и продолжалось до самого утра, пока девушка не решилась вернуться обратно.