– Давай сначала закончим, а потом покажем господину Рудольфу, что получилось, сын мой? – тихо произнёс он.

Дверь распахнулась, и Рудольф вздрогнул от её стука. В комнату вошёл прыткий на вид гонец и протянул графу письмо. Тот отошёл к камину, судорожно распечатал конверт и принялся читать. Тут же около него возник Роберт, до этого, как обычно, следивший за дорогой у окна.

– Это от отца? Он скоро вернётся? – с надеждой спросил кузен.

Граф не ответил. Его глаза спешно бегали по скачущим строчкам письма, а брови всё больше хмурились.

– Дядя? – снова спросил Роберт и легонько потянул Рудольфа за кафтан.

– Замолчи! – рявкнул граф, отдёрнув руку с такой силой, что раздался шлепок.

Адальберт вздрогнул и испуганно посмотрел на отца: раньше он никогда не слышал, как тот кричит. Сердце заколотилось в груди.

– Чего ты хочешь? – не утихал Рудольф, со злобой глядя на племянника, приложившего руку к щеке. – Не знаю я, когда он вернётся, ясно тебе? Пошёл вон!

От крика и бликов пламени лицо графа сделалось красным. Роберт переминался на месте, вжав голову в плечи. Подбородок его дрожал, он не решался оторвать взгляд от пола. Адальберт вскочил со своего места и встал между кузеном и отцом.

– Зачем ты кричишь? Что Роберт тебе сделал?

– Уйди, Адальберт, – Рудольф грубо схватил сына за плечо и оттолкнул в сторону.

– Рудольф, хватит!

Это был голос матери. Графиня Анна подозвала кормилицу, и та быстро увела Роберта и Адальберта из зала.

Роберт заплакал в голос. Адальберт остановился, подошёл к кузену и крепко обнял его. Роберт громко всхлипывал, вздрагивая всем телом, и держался рукой за покрасневшую щёку. Адальберт стал утирать его слёзы.

– Не расстраивайся, Робби, скоро всё заживёт, – ласково говорил Адальберт, поглаживая кузена по щеке. – Хочешь, пойдём поиграем? Точно! – он схватил Роберта за руки. – Я вчера видел в канаве головастиков. Их там, наверное, штук сто! Пойдём, посмотрим?

– Скоро будет дождь, господин, – строго сказала кормилица.

– Значит, головастики выплывут поближе! Пожалуйста, Хильда, можно? – Адальберт даже подпрыгивал от волнения.

– Граф Рудольф будет ругаться, если вы с Робертом перепачкаетесь.

Адальберт тут же помрачнел. Роберт шмыгнул носом.

– Тогда… – Адальберт задумчиво поджал губы. – Тогда мы можем… Придумал! Давай возьмём подушки, одеяла и построим крепость, и ты будешь её осаждать, а я защищать.

– Лучше давай вместе её осадим, – ответил Роберт, небрежно вытерев лицо рукавом.

– Хорошо, давай вместе.

Когда к мальчикам вошла служанка, комната действительно напоминала поле битвы. Тут и там были разбросаны подушки, Роберт прыгал на кровати, Адальберт лежал на полу, замотавшись в покрывало. Оба громко смеялись. Преодолев желание вскрикнуть от увиденного беспорядка, служанка спокойно объявила, что мальчиков ждут к ужину.

– Не-пой-дём! – весело отчеканил Адальберт.

– Да, не пойдём! – подхватил Роберт.

– Но…

– Мы не хотим!

Адальберт выпутался из покрывала и вскочил на кровать к кузену. Они с Робертом стали дружно прыгать и, дразнясь, повторяли: «Не хотим! Не хотим!», – и только заливистый смех прерывал эту нескончаемую тираду. Молодая служанка пару раз попыталась что-то сказать, но, не решившись поднять голос на господских детей, лишь вздохнула, махнула рукой и вышла.

Только мальчики стали праздновать победу, обнявшись и продолжая прыгать, в комнату вошла графиня. Это была красивая женщина со светлыми вьющимися волосами, мягким лицом, на котором всегда покоилась лёгкая улыбка, но также с уставшими глазами. Многие замечали, что графский сын был похож именно на Анну. Адальберт протянул руки к матери, и она, умилённо улыбнувшись, подхватила сына, хоть в свои восемь лет он уже был для неё достаточно тяжёлый. Адальберт поцеловал графиню в щёку и уткнулся в её плечо.