Маску треснувшую, только в огонь в День Первых. А если в земле схоронить, или спрятать куда, то все самое страшное, что было и будет, случится сразу.

Чувствую, если Первые вернутся, могут случится перемены. Боюсь думать об этом. Хоть бы не при мне это случилось.

Темнеет. Все жители города медленно сходятся к Костру. Я раньше других пришла. Времени у меня много. Да и полюбила я этот праздник. Красиво. Жрец стоит у огня. Перед лицом Каменных Первых.

Кто маску треснувшую принес, то сначала Жрецу в руки дает. И на место уходит. Жрец громко кричит: «Слава Первым!» И маску в огонь. Я чуть не плачу тогда.

Огонь горит. Пламя выше Первых. Никогда такого не было. Жрец пропал куда-то.

Что же это!!! Первые вернулись! С колен не встану. Слава Первым!

Первые:

– Вот и дождались вы нашего возвращения. Все вы свято чтили закон. Настал день Великих Перемен. Властью Первых, сегодня у Великого Костра, под городской стеной, каждый из вас должен снять маску перед самым старым Зеркалом, что из городского приюта. Узреть лицо свое и маску в огонь.

Кто снял маску, узрел свой лик, и ужас свой не превозмог, может надеть маску вновь. И ровно через год повторить это испытание.

Те, кто выполнят приказ, и снимут маски навсегда, уходят из Старого города. Прямо за городской стеной надлежит возвести вам Новый Город.

Каждый год, в день Первых, будет проходить это испытание вновь. До тех пор, пока ни один житель старого города не будет носить маску. Тогда стена, между Старым и Новым Городом будет разрушена.

Арагон:

Так все и получилось, как я задумал. Город теперь состоит из двух частей. Каждый год часть жителей переходят в Новый Город. Все меньше людей остается в Старом. Почтальоны Старого и Нового города каждый день кладут письма в отверстие в стене. Преступникам стало легче избежать законного наказания. Под стеной в тайных местах – подкопы. В подкопах под землей комнаты. В них маски, оружие, еда. Ходят теперь туда и обратно.

В Старом городе одни старики уже остались. Старики всегда послушнее всех чтят Закон. Тяжело им, но каждый год приходят к зеркалу на площадь.

Старуха:

Одна я осталась в городе. Я и так одинока была. А тут хоть волком вой. Закон я чту всегда. Хоть и не легко мне, а закон есть закон. Несколько раз в День Первых хотела испытание пройти. Вот у Зеркала уже. Вот и маску сняла. А глаза открыть не могу. Помню, как открыла глаза, что видела, что было не знаю. Дома только в маске своей опять очнулась. Не суждено мне, видно, в Новый Город перейти.

Арагон:

Вот и умер последний Жрец. Город Масок не существует. Одна старуха древняя живет там.

Я ухожу сегодня из этих мест. Побродил по улицам Старого Города. Приют, где прошло мое детство. Дом старика Масочника. Солевая гора. Первые каменные. Зеркало. Ухожу. Посмотрю издалека на стены Старого Города. На стене часовой.

Кричит что-то. Слышу:

– Умерла Старуха!

– 1 —

Маг третьего уровня, потомственный колдун Нубис, принимал клиентов в своём кабинете в самом центре Москвы. Псевдоним, который он выбрал для себя, звучал так не потому, что маг не решался называть себя именем своего любимого древнеегипетского божества, а просто для удобства произношения.

Кое-какие предметы, которыми был обставлен его кабинет, были исключительно для антуража. Например, белая сова Фёдор, сидевшая неподвижно в клетке и глядящая прямо перед собой. Нубису сова не мешала, хотя и отвлекала порой. Особенно во время кормления, когда уборщик очистив клетку, засовывал в узкую дверку живых мышей. По одной. И захлопывал сразу, как только мышь падала на дно клетки. Тут же начинались возьня и непродолжительный писк мыши.