Чжуа протянула руки к маме. Та аккуратно подняла ее, посадила на спину и начала успокаивать:

– Все хорошо, все будет хорошо…

Казалось, она пыталась убедить в этом и саму себя. Чжуа тем временем подуспокоилась. Ючжи видела, как размеренно поднимается и опускается ее спина. Легкая кофточка с короткими рукавами была насквозь мокрая. Что‐то здесь не так… Девочка пригляделась: мокрая ткань блестела неестественно, словно была скорее липкой, нежели мокрой. По спине Ючжи пробежали мурашки. Запахло чем‐то сладким, и она зажала нос. Знакомый приторный аромат с нотками кислинки щекотал нос. Девочка не удержалась и несколько раз чихнула.

Постепенно кашлять начали и все окружающие. Тут Ючжи наконец поняла, что это был за запах – мармелад.

– Я не могу дозвониться в скорую, – раздался встревоженный крик сотрудника парка, поднявшего руку для привлечения внимания. – У кого работает телефон?

Один за другим гости парка начали доставать свои устройства. Их лица мрачнели, а ропот толпы становился все громче. Ючжи озадаченно посмотрела на взрослых. Те стали поднимать телефоны выше, надеясь поймать сигнал, но никому это не удавалось.

– Что происходит?

Тут телефоны и вовсе выключились. Волнение росло.

На секунду Ючжи показалось, что она увидела продавца мармеладок, но стоило ей моргнуть и протереть глаза, как он исчез.

Среди окружающих стремительно распространялась паника. Ситуация с телефонами встревожила их явно больше, чем состояние Чжуа. Одна Ючжи не сводила с нее глаз. Плакса лежала неподвижно, уткнувшись лицом в плечо мамы. Казалось, будто она уснула. Женщина крепко сжала руку дочки и глубоко вздохнула. Немного успокоившись, она начала искать в толпе Ючжи. Их взгляды пересеклись, и мама направилась в сторону девочки.

– Ты, наверное, тоже испугалась, – с трудом выговорила она. – Боюсь, я не смогу пойти с тобой в полицию. Давай подойдем к тому сотруднику парка?

Но Ючжи ее не слышала – тело словно окаменело от страха. Лицо женщины еще недавно было мертвенно-бледным, а сейчас обрело багряно-красный оттенок. Девочка моргнула, но видение не исчезло. Значит, это не сон. Кожа все больше наливалась красным, совсем как у Чжуа. Ючжи попятилась назад.

– Что такое? – удивленно спросила женщина.

Стоило ей договорить, как ее тело забилось в конвульсиях. Изо рта потекла темная кровь, а вместе с ней и розовая слизь. Окружающие разом закричали, а мама попыталась прикрыть рот руками. Тело трясло так, словно из него был готов вырваться пришелец.

Чжуа проснулась и с трудом промямлила:

– А-м-а-я-а-ю!

– Что? Что ты сказала, доченька?

Женщина повторяла этот вопрос снова и снова, но связных слов у Чжуа не выходило. Казалось, ее язык растаял.

Ючжи побледнела еще больше. Она единственная поняла, что девочка пыталась сказать.

– Мама, я таю…

Врачей не было, телефоны не работали, отовсюду несло противным сладким ароматом. Происходило что‐то очень странное. Ючжи покрепче сжала лямки рюкзачка. «Они навсегда останутся вместе», – раздались в ее голове слова продавца. Кажется, она знает, что сейчас случится…

– Положите дочку на землю, – сказал вышедший из толпы мужчина. – Давайте сначала окажем первую помощь вам.

Говорил он весьма уверенно, но толку от этого было мало: не успел он закончить, как женщина схватила его за край рубашки. Лицо ее стало к этому моменту розовым. Сквозь слезы она проговорила:

– Я не могу отпустить ее…

Только сейчас все заметили, что одной рукой женщина прикрывает рот, а другой цепляется за мужчину. Дочка же с ее спины не падала, а держалась там, словно приклеенная. Маленькие ручки, обвитые вокруг шеи матери, начали таять и стекать липким карамельным сиропом.