Тимон прошёл мимо полуразрушенного здания, некогда бывшего спортивным комплексом «Вынгапуровский», затем миновал автостанцию, которую теперь очень облюбовали вороны. Добравшись до ворот забора, ограждающий территорию школы, он открыл своим ключом навесной замок и прошел во двор. Лишь охотники в их общине и еще несколько доверенных лиц, включая старейшин, имели подобные ключи. Далеко не всем разрешалось покидать территорию бывшего учебного заведения, хоть и потенциальных источников опасности на данный момент оставалось не так уж и много. Заперев за собой ворота, Тимон последовал к входу, над которым висела теперь уже еле читаемая надпись «добро пожаловать». Он знал, что его давно заметили, и ему нет необходимости обозначать своё присутствие. Поднимаясь по ступеням, Тимон услышал, как отворяются металлические засовы.

– Тимо-о-ончик! – открыв двери, поприветствовал охотника паренёк из охраны.

– Слышал, что Сафр и Марат нашли? – продолжил было он, но, рассмотрев не привычно мрачное выражение лица Тимона, осёкся. – А где… Кортик?

Тимон прошёл внутрь.

– На крематории, подготавливает всё. Генка нашёлся.

Охранник изменился в лице и, немного опешив, даже не сразу вспомнил, что надо запереть дверь. Хоть смерть уже стала обычным делом, мало кто мог с лёгкостью воспринимать её. Община была небольшой, и все друг друга знали, поэтому утрата любого её члена была трагедией для всех.

– Да что за день-то такой! – негодующе пробубнил охранник.

– А что нашли Сафр с Маратом?

– Труп с «констижмой»6… в ручье, где наши воду по лету брали. И труп этот не из местных. По крайней мере, парням опознать его не удалось.

Тимон чертыхнулся про себя – не хватало еще эпидемии в общине. Охранник хотел было что-то спросить, но Тимон опередил его:

– Старейшины у себя?

– …Василий Владимирович и Александр Михайлович да, а Артемий Геннадьевич, как обычно, ушёл в церковь. – немного помедлив, ответил охранник.

– Хорошо, – Тимон уже собирался идти.

– Тим…, а как…

Молодой охранник не успел закончить вопрос, Тимон его перебил:

– Борь, я потом всё расскажу, хорошо?

И, не дожидаясь ответа, Тимон направился в столовую. Там он оставил глухаря кухаркам и направился в актовый зал, где обычно заседали старейшины. Со времён, когда это здание выполняло функции образовательного учреждения, обстановка в актовом зале мало изменилась. Как и в прежние, школьные годы, здесь располагалось множество стульев, выстроенных в ряды перед сценой. Через большие окна в помещение попадало много солнечного света, когда небо не было затянутым. А дерево, которым была обшита сцена, блестело свежим лаком. Но тот, кто бывал здесь до катастрофы, сразу бы заметил, что окна теперь были зарешёчены. Сцена хоть и блестела, но на стенах краска изрядно выцвела. Также пропали огромные аудио колонки, светотехника и красный занавес с ламбрекенами. Всё это служило теперь другим целям. И люди собирались здесь обычно для обсуждения вопросов выживания, а не для школьных представлений. Зайдя в помещение, Тимон застал только одного из старейшин и его помощника. Это оказался Василий Владимирович. Он сидел посредине стола, стоящего на сцене, который был соединен из двух школьных парт, и чинно что-то читал. В его внешности не было ничего такого уж особенного или представительного – очки с трещиной на линзе, смуглая кожа, русые волосы с проседью, невысокий рост и легкая полнота. Кроме того, Василий Владимирович являлся самым молодым из старейшин – ему было чуть менее пятидесяти пяти лет, но все же, он пользовался большим уважением среди общины. Его кандидатуру на голосовании, когда избирали старейшин, люди приняли практически единогласно. До катастрофы он занимал множество разных должностей, пока по карьерной лестнице не добрался до заместителя генерального директора на одном из крупных предприятий. В его багаже знаний был огромный опыт в самых различных сферах, который как нельзя кстати пришёлся в общине.