Содержательный объем той или иной роли авторы часто трактуют по-разному. Приводим список ролей, используемых ниже, с кратким толкованием их значения:

▪ агенс – ‘производитель действия’ [Золотова 1988: 430];

▪ адресат – ‘лицо или реже предмет, к которому обращено информативное, донативное (передача предмета) или эмотивное действие’ [Золотова 1988: 430];

▪ делибератив – ‘объект речемыслительного, социального действия или восприятия’ [Золотова 1988: 430];

▪ инструмент(ив) – ‘орудие действия ’ [Золотова 1988: 430];

▪ комитатив – ‘сопровождающее лицо или предмет, присутствие или наличие которого характеризует предмет или ситуацию как целое по части, детали’ [Золотова 1988: 283];

▪ локатив – ‘местонахождение’ [Золотова 1988: 431];

▪ объект – ‘предмет (лицо), подвергающийся действию или каузальному воздействию’ [Золотова 1988: 431];

▪ объект существования – ‘неактивный агенс’ [Арутюнова, Ширяев 1983: 8];

▪ пациенс – ‘лицо, подвергающееся воздействию субъекта’ [Шмелева 1994: 41];

▪ перцептив – ‘объект восприятия ’ [Шмелева 1994: 41];

▪ посессор – ‘лицо (предмет), обладающее, владеющее чем-либо’ [Золотова 1988: 431];

▪ субъект – ‘иерархически первый участник, занятый в событийном сценарии, степень активности и сознательности которого может быть различной’ [Шмелева 1994: 42];

▪ экспериенсив – ‘субъект состояния’ [Богданов 1977: 52].

Включение в ситуацию нескольких элементарных событий (фаз) выдвигает на первый план еще один аспект диктумного устройства предложения – количественный [Шмелева 1994: 22].

То, что дискурс определенным образом представляет сложные ситуации, состоящие из нескольких «фаз», «эпизодов», «моментов», «событий», – лингвистическая аксиома [Гак 1977: 260; Демьянков 1983: 322; Вольф 1989: 55]. Это ставит вопрос о способах отражения полисобытийных структур в языке: о соотношении простого и сложного предложения и «о симметричности плана содержания и выражения в случае полипропозитивного содержания» [Шмелева 1994: 23]. Так же, как симметричность [Белошапкова 1981: 512], в языке давно отмечены асимметрия между полипропозитивным содержанием и монопредикативной единицей [Шмелева, Хегай 1978], случаи утраты пропозиций полипредикативным комплексом [Белошапкова 1981: 512].

Опыты разбора высказываний определенной структуры [Колосова 1980; Бабина 1990] или конкретной семантики [Лебедева 1992] доказывают, что на службе каждой языковой ситуации находится богатый арсенал вербальных и конструктивных средств: от предложно-падежной группы до предложения и сложного синтаксического целого.

Все это, в свою очередь, актуализирует проблему необходимой выделенности одной из пропозиций в составе полипропозитивной структуры, то есть проблему иерархической организации высказывания. Главной может становиться любая из событийных пропозиций. Н.Д. Арутюнова, например, рассуждает следующим образом: «Одно и то же событие может иметь несколько теневых отображений в зависимости от того, где помещен источник света» [Арутюнова 1988: 139]. Исследователи будут называть данное явление по-разному: «ориентация» [Филлмор 1981а: 498–499], «перспектива» [Иоанесян 1990; Богданов 2007: 117], «точка зрения» и «фокус эмпатии» [Демьянков 1983: 323], «смысловой центр» и «ракурс освещения ситуации» [Лебедева 1991], но не смогут обойти его в своих работах по синтаксической семантике.

Чрезвычайно важно при истолковании причин иерархической организации высказывания учитывать не только объективную сложность денотативных ситуаций, но и факторы авторства и цели порождения текста [Колшанский 2006: 66]. Обращение к сложным полипропозитивным структурам влечет за собой погружение в сферу коммуникативного синтаксиса и перевод рассуждений из плана предложения в план высказывания – с учетом информации об обстоятельствах общения [Гак 1973: 349–353; Шмелева 1995: 8–9].