Попробуем сконструировать текст, который с максимальной точностью отражал бы действительное положение дел: Она (S>Ф) испытывала приступ отчаянной боли (Ф). Лицо (m) ее побелело (М). Отец (S>В) взглянул на нее (В) и понял, что с ней происходит (О). В данном случае, во-первых, исходная текстовая позиция – Факт – и в реальности будет абсолютным началом процесса, а другие фазы расположены так, что продемонстрирована их объективная причинно-следственная цепь. Во-вторых, все фазы, имея статус самостоятельных пропозиций, находятся в рамках предикативных единиц (ПЕ), – что симметрично действительности, поскольку каждая из фаз 1) обязательно имеет место и 2) равноправна по отношению к другим. Наконец, представлен полный набор участников: субъект факта (она), субъект восприятия / осмысления (отец) и манифестант (лицо) в главных ролях.
Удивительно, что «живое» описание, изоморфное происходящему, то есть включающее четыре фазы в той линейной последовательности, в которой они развернуты для воспринимающего, и четырех участников, репрезентированных с учетом их функций, встречается крайне редко: И тут я (S>В) слышу (В) какие-то звуки (m). Они доносятся сверху, с Эльфарет (М). Сначала я (S>В') вижу (В') три звездочки (m'), потом понимаю (О), что это горят (М') три карманных фонарика (m''). Люди (S>Ф = Ф), мелькает у меня (S>О) в голове (О') (К. Бьёрнстад).
При этом напрашивается мысль, что четкая «покадровая» фиксация обусловлена отнюдь не языковым предпочтением, а спецификой конкретной ситуации – затрудненностью физического восприятия. События разворачиваются в темноте, что вынуждает автора-участника положиться на рефлексы и буквально следовать за ними, восстанавливая итоговую картину. По той же причине возникает некоторая избыточность элементов: почти каждая фаза и каждый участник высвечены на языковой сцене дважды. Наблюдатель как будто проверяет достоверность происходящего, но главное – достоверность самого факта.
2. Усложнение ситуации и его смысловые эффекты
Помимо элементов, входящих в основной пропозитивный состав ситуации, ее структура может быть осложнена дополнительными смыслами. Далее рассматриваются наиболее частотные: каузативность, персуазивность, мультипликация и активность субъектов.
2.1. Каузативность
В предыдущем разделе рассказывалось о событийном составе ситуации – фазах и участниках (пропозициях и актантах). Однако тривиальный поэлементный анализ не дает полного понимания ее устроенности в ЯКМ, что диктует необходимость обратиться к отношениям, связывающим фазы в семантическое единство. Наиболее важными из них становятся каузативные, соединяющие Факт и Манифестацию: Факт в действительности – причина возникновения Манифестации, а последняя – его следствие.
Как отмечает Ю.С. Степанов, современная философия и логический анализ языка достигли большой тонкости в понимании концепта «причина», понятие же «событие» вышло в рамках теории причинности на первый план, сменив статичный подход динамическим [Степанов 1991: 6–7; о том же: Демьянков 1983: 328; Вендлер 1986; Арутюнова 1988: 175, 178, 187–188; 1999: 515].
Каузативности как весомому блоку в семантике высказывания посвящен широкий спектр лингвистических исследований. Определен объем самого понятия [Чудинов 1982: 47–48], разработана типология каузативности [Лебедева 1992], исчислены ее конструктивные средства [Супрун 1987; Бондаренко 1990; Земскова 1991], созданы функционально-коммуникативные программы анализа категории в учебных [Всеволодова, Ященко 2008] и научных целях [Шустова 2006].
В настоящей работе каузативность трактуется как отраженная в языке причинно-следственная связь между двумя ситуациями.