Впервые я была рада, что моя дорога до дома занимала больше получаса. Методичные движения, помогали успокоиться. Не смотря на редкие места в некоторых вагонах, я так ни разу не смогла присесть. Тело не позволяло. Зато, я измерила шагами половину состава сквозного нового поездка. Чуть меньше трёхсот шагов. В моменты сильного напряжения, говорят, помогает прослушивание музыки. К сожалению, её не было, а зашедший на одной из станций мужчина-калека, с баяном на шее, принявшийся петь блатные песни, лишь вывел из себя. Пришлось выскочить из поезда на следующей станции. Тело предательски затрясло. Не уверенной походкой, получилось добраться до ближайшей стены. Оперевшись на неё плечом, я постаралась восстановить дыхание, но ничего не получилось. Я всегда знала, что все эти психологические трюки – байки, но почему-то из раза в раз пыталась убедить себя в обратном.

Наощупь достав мобильный из сумки, у меня получись попасть дрожащими пальцами по иконке со значком геолокации. Ехать в поезде, битком набитым людьми, не хотелось. Куда спокойнее было выйти на улицу и дойти оставшееся расстояние пешком. Словно почувствовав мои намерения, сердце неприятно кольнуло и в груди резко что-то сжалось. Я рвано задышала, бегая судорожно глазами по вестибюлю метро. Откуда-то взявшийся липкий страх сковал по рукам и ногам, позволяя лишь глазам двигаться, словно бешеному зайцу в попытке скрыться от охотника. Свободной рукой, я расстегнула пуговицы пальто, медленно подлезая под него. Два живительных удара в грудь, прямо по центру, позволили мне наконец вздохнуть.

Экран мобильного зарябил. Интернет в метро ловил плохо, несмотря на проведенную сеть. Лишь с пятого раза, после моих гневных, шипящих угроз, выкинуть чёртов смартфон в урну, тот сдался, предчувствуя свою скорую кончину. Приложение выдало «лучший», по его мнению, маршрут, который меня совсем не устраивал. Погода на улице не была настолько отвратительной, чтобы пережидать её в автобусе. Рассмотрев карту поподробнее и сделав в голове опорные точки в виде магазинов и ресторанов, я проложила собственный маршрут, который не включал в себя наземный транспорт.

Коммунальные службы очевидно плохо справлялись со своими обязанностями, от чего появлялся логичный вопрос, куда уходили мои налоги? Вокруг грязь, вода. Мои попытки обойти лужи не увенчались успехом. Здешнюю плитку вроде бы перекладывали всего год назад, но в ней уже появились дыры, которые формировали небольшие, но глубокие озерца. Наступив в них, можно было провалиться по щиколотку. Тогда температура и саднящее горла не заставили бы себя долго ждать.

На пороге школы я появилась всего за пять минут до официального начала родительского собрания. Вся взмокшая, раздражённая и с хлюпающим от влажности носом. Если бы моей фамилии не было бы в списке у охраны, вряд ли в подобном виде меня бы пропустили. Пришлось зайти в ближайший на этаже туалет, чтобы попытаться привести себя в порядок.

В кабинете биологии уже сидели другие родители. Часть из них я знала, но сильно ни с кем не общалась. Мне хватало их постоянных переписок и ссор в чатах по поводу выбора подарков и поездок на экскурсии. Читать, и уж тем более, вникать в их смысл не было ни возможностей, ни желания. Куда легче было просто сдать деньги, что я и делала.

Хоть последнее время никаких денег на «нужды класс», пересылать на один из первых номеров в моём мобильном банке, не приходилось, родительские собрание всё равно для меня казались не лучше цирка уродов. Не спорю, они были нужны, но лишь для тех, чьи дети либо не успевали, либо обладали высоким уровнем девиантного поведения. Вадим не относился ни к одной из групп. Его электронный журнал постоянно пестрел зелёными оттенками. Появляющиеся неожиданно «тройки» закрывались быстрее, чем я успевала их обнаружить. Да и с поведением у него всегда всё было хорошо. Вадька был спокойным. Весь в Андрея. Тот тоже… Хотя, всё равно, иначе как издевательством эти сборища родителей не назовёшь. Никому не интересно выслушивать что-то о чужом ребёнке, но куда хуже выслушивать кляузы о своём. «Показательная порка», на мой взгляд, наиглупейшее, что мог устроить учитель. Как-будто бы от этого ребёнок начнёт учиться усерднее, а родители возьмутся за его поведение. Если ребёнок в шестом классе не в силах усадить себя за работу и напрячь мозг, то время уже упущено.