– Вы неправильно меня поняли. Я имела в виду, что, возможно, Вадиму нужна помощь. У нас есть хороший психолог в школе, и если вы…

– Ему не нужна помощь.

– Вот это мне передал учитель литературы, неделю назад. Это учитель информатики, а это математики.

В один момент передо мной на учительском столе, с кучей папок и тетрадей появилось несколько вырванных листов в клетку с рисунками, сделанными чёрной ручкой. Изображения были своеобразные. На большинстве из них были изображены люди, но без лиц. У некоторых за место четырёх конечностей было шесть, а то и восемь. То, что привлекало внимание больше всего – разнообразные линии, которые витиеватыми узорами окрашивали животных и людей. Смотреть на такое было не очень приятно.

– И что? У Вадима была только чёрная ручка. Он нарисовал пару персонажей из аниме или компьютерной игры. Какие здесь могут быть проблемы?

– Я показала эти рисунки нашему психологу, и он сказал, что возможно у Вадима есть склонность к депрессии.

– Вот оно как, – сдавленно выдохнула я. Гулкий звук удара ладоней о парту разнёсся по маленькому классу. Вскинув голову, я устремила воинственный взгляд на Марину Александровну. – Значит вы показали рисунки моего сына психологу без моего разрешения. Интересно, что на это скажет Департамент?

– Милана Анатольевна, я хочу, чтобы вы поняли меня правильно.

– А я хочу, чтобы ты услышала меня. Ещё раз полезешь в мою семью, я напишу такие письма в Департамент, что тебя даже в самую далёкую сельскую школу не возьмут, ты поняла меня?!

Голос сорвался и мое тело вновь прошибло продолжительной дрожью. Грудь тяжело вздымалась, а ноздри расширялись при каждом вздохе, как у быка. Дышать стало тяжело. Сжав крепче челюсть, вырвав рисунки из-под пальцев Марины Александровны, стараясь сохранять баланс, я вышла из кабинета, хлопнув дверью.

Впервые за последние пять лет меня трясло настолько сильно. Я не смогла даже дойти до ближайшей лавочки, рухнув на пол. Какая-то мелочевка выпала из сумки, укатываясь в разные стороны. Пальцы нервно сжимали листы бумаги, а невидящий взгляд уставился на плиточный синий пол. Не самое лучшее сочетание с оранжевыми душными стенами. Облокотившись спиной на стену, поджимая колени к груди, я упёрла в них голову, тяжело задышав. Сердце никак не унималось. Оно металось словно зверь в клетке, с выпученными от страха глазами.

***

Вадим, как обычно доделывал домашнюю работу. Стукнув дважды в неприкрытую дверь, я заглянула внутрь. Сын тут же закрыл тетрадку, закидывая чёрную ручку лёгким движением руки в пенал.

– Всё хорошо? – напряжение сквозило в его голосе.

Зелёные глаза изучающе осматривали меня. Тяжело выдохнув, я осмотрела комнату. В ней ничего не менялось с первого класса. Наверно, эти голубые обои с медведями его должны были доставать. Нужно было запланировать на лето их переклеить. Как раз Вадька уедет к родителям на дачу, а я буду пропадать на работе с девяти до восьми. Где-нибудь недели за две должны управиться.

– Да, – устало выдохнула я, облокачиваясь всем телом на дверной косяк, едва касаясь подбородком стены.

– Ты устала, – сочувственно поджал губы Вадька, кривя губы.

– Есть немного.

От чего-то лёгкая улыбка сама коснулась моих губ, а в груди воцарилось забытое за сегодняшний день спокойствие.

– Марина Александровна тебе что-то сказала? – заискивающе отвёл взгляд в сторону Вадим, начиная собирать вещи на завтра в школу.

– Если знаешь, зачем спрашиваешь?

– Ты же не думаешь… – Вадька замер, почти целиком отвернувшись от меня. По его спине пробежались мурашки, и я услышала сдавленный вздох. – … что я ненормальный?