На этот раз Кузнецов попросил говорить на ваханском, дабы самому лучше освоить местный диалект. Хозяин настолько удивился знанию русским офицером языка, что от избытка чувств, тут же выставил кувшинчик вина, за что немедленно получил от жены:

– Куда свою отраву суёшь! Что гость подумает? – и удалившись на женскую половину, принесла бутылку «Столичной». – Сергей джан, вы выпьете? Сегодня можно, Али был бы не против. Верно, моя пиядаси? И мы по чуть-чуть выпьем, пока сын не видит. А то он у нас строгих нравов.

Аиша неуверенно кивнула, а хозяин, явно удивлённый наличием у жены столь ценной заначки, и не меньше ей обрадовавшийся, в нетерпении посмотрел на офицера. Сергей, следуя примеру Аиши, поначалу отказался, но взглянув на жалостливый взгляд пожилого хозяина, махнул рукой и подвинул свою пиалу:

– Немного только. Помянем Али по нашей – русской традиции.

Тёплая водка обожгла нутро. Хозяин крякнул от удовольствия и почти сразу потянулся за бутылкой. Мадина опередила его, бросила на мужа гневный взгляд, и сама плеснула в пиалы: Сергею почти на половину, себе вдвое меньше, а мужу вообще – на донышко. Молча унесла бутылку и пока прятала её в своей комнате, Кузнецов отлил в хозяйскую пиалу часть своей порции. Старичок благодарно закивал и, хитро улыбаясь, зна́ком показал Аише, чтоб она их не выдала жене. Аиша с ироничным укором покачала головой, но снисходительно махнув рукой, сама переставила хозяйскую пиалу подальше, чтобы Мадина не раскрыла алкогольного заговора.

– Сергей джан, а у вас большая семья, сколько детей? – опустошив пиалу, спросил хозяин ни с того ни с сего.

Кузнецов чуть не поперхнулся от столь неожиданного вопроса. С досадой взглянул на деда, понимая, что долить ему водки – было его собственной инициативой. Тем не менее стараясь выглядеть невозмутимо и не смотреть на Аишу, ответил, что имеет сына, который живёт в Москве.

– Вай – вай, как далеко! – сочувственно запричитал старик и беззастенчиво уточнил: – Наверное, учится там, что живёт без мамы и папы так далеко?

– Он ходит в третий класс, – произнёс Кузнецов, и, взглянув на Аишу, решил, что лучше самому внести ясность в данную тему, пока вопросы охмелевшего деда не загнали его в ситуацию, любой выход из которой, уже будет походить на оправдание: – Сын живёт с мамой. Она не захотела уезжать из Москвы, – дедок только открыл рот что-то уточнить, но Сергей продолжил сам: – У меня нет семьи. Мы в процессе развода.

– Вот же старый дурак! Что пристал к человеку? – тут же взъелась на мужа хозяйка. – Сергей джан, не обращайте внимания. Возьмите, закусите, – и протянула тарелку с варёной картошкой.

Наверное, Сергей опять переигрывал, так как изо всех сил, удерживая себя от взгляда на Аишу, он вынудил девушку саму привлечь его внимание. Она коснулась запястья мужчины, и Кузнецов предательски вздрогнул.

Спокойное лицо, чуть подёрнутое снисходительной улыбкой, глаза озорно блестят, в протянутой руке блокнот. «Не переживай, это ничего не меняет. Я пойду проверю, как дела дома» – прочёл он и смутился ещё больше, почувствовав, как от волнения кровь схлынула с лица.

Девушка встала, знаками показала Мадине, что скоро вернётся, после чего вышла во двор. Чего «это» не меняет, и что под «этим» она понимает – Кузнецов хоть и догадывался, но чётко сформулировать ответ у него не получалось, хотя почему он из-за «этого» переживает – сомнений уже не было.

– А вы давно знакомы с Мельхиорами? – спросил он Мадину, когда за девушкой закрылась дверь.

– С детства. Наши предки давно жили в Зонге. А с Гульнарой и Аишей, прям с первых секунд их жизни. Я повивала девочек.