– И ещё, – проговорил мой визави, – я буду сидеть справа, как войдёте в зал, на крайнем месте у прохода в последнем ряду. Ваше место тоже справа крайнее чуть ниже. Если возникнет необходимость задать вопрос, посоветоваться, что-либо иное, сами понимаете, может возникнуть любая непредвиденная ситуация, Вы тихо встаёте и выходите мимо меня из зала в фойе, я выйду за вами, и мы переговорим. И последнее, вы можете обратить внимание на некое повторяющееся лицо, которое будет следовать недалеко от Вас, не волнуйтесь и не беспокойтесь: ваша безопасность в приоритете как в процессе выборов, так и некоторое время после них.

Я и не беспокоилась до тех пор, пока он не произнёс последнюю фразу. После неё перед моим мысленным взором сразу возникло лицо моего сына, а отряд мурашек дружно промаршировал по всему телу.

Мужчина располагающей наружности с приятным тембром голоса жестом фокусника достал откуда-то карточку-пропуск с уже написанными в ней моими именем, отчеством и фамилией, с проникновенной улыбкой вручил её мне, раскланялся с нами обеими и исчез.

Я не буду рассказывать о том, как я измеряла по хронометру время выступления. Сразу – к главному.

Настал день выборов. В фойе перед залом слонялись группами и по одиночке люди. Мой новый знакомый тоже был здесь, никак на меня не реагируя. Проходя мимо него, я аккуратно скосила глаза на некое повторяющееся позади меня лицо и бросила мимолётный вопрошающий взгляд. Руководитель операции чуть прикрыл веки, подтверждая мою догадку. Я увидела коллегу из соседней школы Нину Павловну Воронцову и радостно подбежала к ней. Оказалось, она тоже выдвинута кандидатом в депутаты. А я и не знала! Я обожала эту женщину и решила, что буду голосовать исключительно за неё.

Открыли двери в зал. Я вошла, и тут произошло непредвиденное: прямо передо мной в проходе возникла Софья Овчаренко. Наши взгляды пересеклись, она пробуравила меня своими тёмно-карими глазами, и я уже не сомневалась: эта пронырливая особа поняла всё. Она развернулась к сцене и пошла на своё место. Я присела в своё кресло. За мной пристроилось повторяющееся лицо. До начала ещё оставалось время. Я встала и медленно вышла из зала. За мной в фойе вышел мой патрон. Я поделилась ситуацией.

– Я всё видел, – сказал он, – спокойно ждём, что она предпримет.

И мы вернулись в зал.

Действо началось. Председательствующий объявил, что Софья Леонидовна Овчаренко снимает свою кандидатуру (я облегчённо выдохнула: ура! моё выступление отменяется!) и попросил выступающих подавать записки. Была организована комиссия из пяти представителей разных партий, в которую и следовало передавать записки, и члены которой должны были следить, чтобы не было нарушений: выступающие должны были выходить строго в порядке поступивших записок.

Я опять встала и тихо вышла в фойе. Патрон не заставил себя ждать.

– Выступление отменяется? – радостно спросила я. – Записку подавать не надо?

– Надо, – улыбаясь своей проникновенной улыбкой ответил он.

– Но она же отозвала свою кандидатуру, – удивилась я.

– Вы не поняли красоту игры, – продолжил улыбаться он, – она сняла её на словах, но письменного отказа нет.

– Но, если я напишу записку на выступление, и меня вызовут, что я буду говорить в этой ситуации?

– Не вызовут – отрезал он. – Вас вызовут только, если это потребуется.

И он вежливо указал мне на дверь в зал. С выражением несказанного удивления на лице я вернулась на место, послушно написала записку о выступлении, передала её в комиссию и с опасением стала думать, что же мне делать, если вызовут, не до конца поверив моему патрону.