– Так-так, – я вдруг сейчас осознал, что наша встреча сегодня была предопределена, как и та первая, много лет назад, с Любой. Наши души имеют давнюю историю, вот в чём дело. Саша сменил тон с ироничного на серьёзный. И опять его взор засиял нездоровым блеском, что не могло не насторожить нас с Вики. Но было очевидно, разговор этот уже заинтересовал Вики. Кажется, что она уже даже испытывала некоторую симпатию к Саше.

– Мне пора. – Саша неожиданно и резко встал со своего места со слегка замутнённым взором. Чувствовалось, что голова его занята тревожными мыслями. – Мне нужно кое-что обдумать. – Походкой начинающего лунатика, не попрощавшись, он отправился к выходу.

– Какой странный и необычный человек, – заметила Вики, – киношный персонаж… вот только не пойму, каков жанр этого кино.

Я пошёл проводить Сашу. По дороге к выходу я спросил его, как ему удалось угадать любимого поэта Вики. Он рассеянно посмотрел в окно и задумчиво протянул:

– Эти молодые дурочки думают, что так оригинальны… Смешно, право.

– Ты в порядке? – Я не хотел его оставлять одного, так как было заметно, что Саша немного не в себе. Блуждающий взор, дрожь в пальцах и испарина на лбу свидетельствовали, что Саша сейчас находится в крайне возбужденном состоянии. – Хочешь, я тебя провожу до дома?

– Иди на фиг. Сам справлюсь. Мне надо сейчас побыть одному.

Я вернулся за столик к Вики.

– Думаю, что разыгрывается любовная драма, вы не против такого жанра? – я пытался острить.

– Знаете, посмотреть могу, если не сериал, конечно! А вообще-то я не очень терпима к навязчивым чудакам.

– А сняться в главной роли? – я чувствовал себя сводником.

– Знаете, в таком случае решающую роль играет имя режиссёра и моего потенциального партнёра.

– Что ж, открою секрет – имя режиссёра в некоторых религиозных конфессиях не принято произносить вслух, ну а партнёра вы уже должны были оценить по достоинству!

– Уж не Всевышнего ли вы имеете в виду, говоря о режиссёре?

– Именно! Именно его и имею. Надеюсь, вы не против? Он доказал собственную гениальность ещё с доисторических времён.

– Откуда такая уверенность? Мы финал ещё не увидели. Хороший режиссёр, говорят, раскрывается в финале! – Вики опять засмеялась.

– Знаете, шутя и хихикая, мы перешли к серьёзнейшей онтологической теме. Вы, как мне кажется, атеист. Только не вздумайте говорить о выстраданном агностицизме или деизме – это уже набило оскомину и ныне символизирует скорее отказ от серьёзного осмысления бытия, чем истинное глубокомыслие. Признаваясь в атеизме, если вы не учёный муж, вы отдаёте предпочтение иным способам познания мира, вроде искусства или психологии.

– Ого, а вы злюка! Я, конечно, не собиралась говорить об агностицизме и прочем таком, так как не очень понимаю, о чем вы. Но вы меня раззадорили. Во-первых, меня смешит ваш назидательный тон, во-вторых, я не собираюсь вам ничего доказывать или производить впечатление интеллектуала. Я скромная учительница в колледже. И, да, признаюсь с гордостью, я атеистка и при этом не являюсь доктором наук, и даже просто учёным, за которым вы оставили право быть атеистом.

– Не кипятитесь. Я вовсе не хотел вас обидеть. Просто мне часто встречались снобы, говорящие об отвлечённых материях метафизического характера, ничегошеньки не понимая в этом. Впрочем, никто не вправе запретить нам философствовать, независимо от уровня образования. Только… – я взял небольшую паузу, – если при этом не ломаются стулья и не летит на пол кочерга.

Вики удивлённо посмотрела на меня.

– Что вы имеете в виду под кочергой и стульями? Впрочем, про стулья ясно, а почему именно кочерга?