– Я был свидетелем забавного эпизода, который подчёркивает важность терпимости, – я ухмыльнулся и лукаво посмотрел на Вики, – это реплика относится к вашей нетерпимости относительно чудаков. Вот вспомнился забавный эпизод на философскую тематику. Представьте – спор в Кембридже, в середине прошлого века, между двумя гениальными философами – Карлом Поппером и Людвигом Витгенштейном. Они схлестнулись о роли лингвистики в философии. Вы же, помнится, лингвист некоторым образом? Не знаю, насколько это интересно вам – я всего лишь хочу произвести на вас впечатление искушённого мудреца. Понимая, что нас разделяет существенная разница в возрасте, мне приходится напирать на интеллект, чтобы соблазнить вас.

– Продолжайте, – снисходительно ответила Вики, игриво улыбаясь.

– Так вот, оба философа, помимо гениальности, вошли в историю как люди крайне эгоцентричные и нетерпимые. В ответ на критику со стороны Витгенштейна Поппер стал аргументированно и иронично возражать, перечисляя философские проблемы, требующие глубокого анализа. Тут следует заметить, что Витгенштейн утверждал, что со всеми проблемами философии он успешно уже разобрался, оставив на закуску лишь своеобразный пазл на ниве лингвистики, который и следует собирать всем философам. То есть он отменил философию как науку, сведя её к лингвистике! Жду ваших аплодисментов. Согласитесь, что это смело? Поппер же стал нудно перечислять реальные философские проблемы, которые не нашли своего решения. В ответ же возбуждённый Витгенштейн свёл их к математике, логике и тому подобному, давая понять, что предлагаемые проблемы не являются философскими, а решаются при помощи иных научных дисциплин. И тут Поппер достал своего козырного туза, коснувшись проблем нравственного характера. Это, очевидно, могло быть исследовано только философами. Витгенштейн, понимая свою уязвимость после этого выпада, был просто разъярён и стал нервно размахивать раскалённой кочергой, потребовав конкретного примера нравственной проблемы. Поппер в ответ ехидно заявил: «Например, не размахивать перед приглашённым профессором кочергой!» Впервые Витгенштейн, растерявшись, выскочил из комнаты, хлопнув дверью. Поппер торжествовал.

– Это забавно, но не совсем понятно, для чего вы всё это мне рассказали. Вы профессиональный философ? – Было заметно, что Вики явно понравилась моя история.

– Нет, я любитель. И не только в этом. Денег за это не беру, ибо брать деньги за занятие, которое доставляет тебе радость, – это удел единиц, открывающих новые горизонты, а себе в удовольствие ползать по только открытой гениями, но малоисследованной поляне – это прерогатива… добропорядочных бюргеров.

– Мы вообще живём в эпоху любителей, не правда ли? Я только не знаю – радоваться этому или нет. Профессионалов становится всё меньше и меньше. Но любители могут довести до угасания всю цивилизацию.

– Истинных профессионалов, как и двести лет назад, так и пятьсот, всегда было меньшинство. Профи открывают новые пространства, а любители обустраивают их. Всё действительное разумно, всё разумное действительно – кажется, так говаривал старина Гегель? Если обретённое открытие не будет сразу доступно человечеству, то, значит, не пришло ещё время, или не столь уж оно важно. Согласитесь, в моих словах есть логика? – сказав это, я подлил себе немного мадеры в бокал, после чего поднёс его к своим глазам и, взглянув через соломенного цвета жидкость на Вики, произнёс тост:

– За своевременность и разумность!

Вики улыбнулась, и мы выпили.

Когда мы вышли из кафе, наш остров окутала роскошная южная ночь. Огромные звёзды были близко, и казалось, что слышен их хрустальный звон при каждом дуновении ночного бриза.