– И что? – не удержавшись, встрял Дима. – Разве нельзя жить и сейчас так, как жили и в гости друг к другу ходить, как ходили?

– А теперь всё по-другому, племянничек, – посмотрев на него, улыбнулась Марина. – Если кто-то из Чертково пройдёт обходными путями в Меловое, тому выпишут штраф пять тысяч рублей. Э-э-эх, как давно это было, когда мы запросто друг к другу ходили, – пессимистично вздохнула женщина. – Сейчас, чтобы пройти из Чертково в Меловое, людям нужно сделать многокилометровый крюк. У нас здесь улица есть «эмпээсовская», так вот, она как островок на украинской территории. Медикам неотложки, чтобы оказать помощь кому-то, на ней живущему, приходится пересекать границу пешком, через железнодорожные пути.

– Но вы как-то живёте и работаете сообща? – поинтересовался сбитый с толку Дима. – Или всё на том закончилось, когда посреди посёлка проложили границу?

Марина ласково посмотрела на любопытного племянника и провела по его вихрастой голове мягкой ладошкой.

– Сейчас, чтобы даже попасть на свою российскую сторону из Мелового, нужно преодолеть сначала железнодорожные пути, а затем пройти через дежурящих у мест пересечения границы пограничников. А они пускают либо тех, у кого в паспорте стоит отметка о месте прописки, либо визитёра-родственника, внесённого в официальный список.

– И как же вы смогли привыкнуть к таким немыслимым неудобствам? – ужаснулась Вера. – Всё, о чём ты мне сейчас рассказываешь, просто невозможно осмыслить?

– Возможно, невозможно, а мы… Мы теперь погранзона и живём в особых условиях, – пожала плечами Марина. – Люди стараются лишний раз не покидать собственных дворов, особенно когда стемнеет. А вот украинцы… Так они ходят к нам беспрепятственно. Мясо, колбасу… Всё несут на продажу к нам. У них-то продукты дешёвые, вот и покупаем у них по-прежнему.

– Значит, всё, не только границу, но и рынок разделила пограничная линия, – вздохнула Вера.

– Можно сказать, что так, – согласилась Марина. – В Украине дешёвые продукты, вот и стараемся брать у них, чем у своих. И не только на рынке, в их магазинах тоже негласно покупаем. Главная задача при этом не попасться украинским закордонникам. Как их увидим, так бежим со всех ног на нашу сторону улицы Дружбы Народов. А как перебежим черту, так делаем вид, что просто прогуливаемся.

– А если поймают, что с вами сделают? – посмотрела на неё Вера.

– Да было со мной разок такое, – вздохнув, призналась Марина. – Нагрянули закардонники, когда я на их, украинской, стороне улицы была. Вот и пришлось забежать в украинский магазин и покупки делать. А они, конечно поняли, что я из Чертково, но не тронули. Они сквозь пальцы смотрят на тех россиян, кто в их магазинах товары покупает.

– Хочу посмотреть на границу между Чертково и Меловое, – сказал Дима. – Слушая тебя, тётя Марина, получется, что граница петляет между дворами по разделённой пополам улице Дружбы Народов. А как всё это выглядит?

– Как выглядит граница, спрашиваешь? – улыбнулась Марина. – Сам чёрт не поймёт, как. Только пограничники различают эту самую границу, так как охраняют её. Вот по улице Дружбы Народов есть парикмахерская, в ней половина зала украинская, а вторая российская. Мы, люди простые, не видим границы, разделяющей зал, а пограничники её видят.

– А мост железнодорожный как же? – спросила Вера. – Когда мы сошли с электропоезда, я сама видела, как по нему люди идут?

– А что мост? – с недоумением посмотрела на неё Марина. – Им в основном пользуется украинская сторона. Жители Мелового ходят по нему к нам в гости или по делам свободно, а вот нам, жителям Чертково, делать это проблематично. Закордонники делают всё, чтобы не пускать россиян на свою территорию. Но мы одно, а вот таким приезжим, как вы, Верочка, для пересечения границы крюк делать надо. А это около трёх километров к пункту пропуска.