– А ты не ходила к императору и императрице? – спросила я. – Неужели они ничего не сказали по этому поводу?

Чунь совсем поникла. Она покачала головой и вытерла уже подсыхающие слезы.

– Она… нянцзы Мяоинь сказала, что незачем беспокоить государя и государыню из-за такого пустяка и что если кто-то осмелится им надоедать по этому поводу, то того тоже накажут.

Я была поражена поведением наложницы Юй, и это еще мягко сказано. Она посмела без разрешения императрицы отправить другую наложницу в штрафное помещение. Это было верхом наглости и самоуверенности!

Я почувствовала, как уголки моих губ начали неосознанно подниматься. Еще бы чуть-чуть, и окружающие заметили бы, что я улыбаюсь. Я взяла себя в руки и снова приняла невозмутимый вид. А радовалась я тому, что такая зазнавшаяся девка, которая не умеет следить за своими словами и поступками, недолго будет пользоваться благами императорской благосклонности. Скоро этому придет конец.

Я, как могла, утешила чанцзай Чунь, а потом велела евнуху Ляню и Пинь проводить ее до дворца. Мне искренне было ее жаль. В столь юном возрасте ей пришлось пережить такой ужас.

На следующий день рано утром ко мне в гости пришли Мэйчжуан и Линжун. Я как раз завтракала, поэтому, когда они вошли, не смогла удержаться от шутки:

– Какой у вас отличный нюх! Унюхали, что Цзиньси приготовила вкуснейший суп на говяжьих косточках, и прибежали ко мне на завтрак.

– Сейчас во всем гареме только ты способна на такие шуточки, – недовольно сказала Мэйчжуан. – У нас там, снаружи, началась настоящая грызня!

– Правда? – Я сделала еще один глоток ароматного супа. – Даже ты не удержалась и кого-то погрызла?

– Сестрица, – подала голос Линжун, – ты слышала, как вчера на улице громко пели?

– Слышала. Оказывается, не зря так хвалят наложницу Мяоинь. Она замечательно поет.

Мэйчжуан какое-то время молчала, а потом словно бы взорвалась:

– Она зазналась из-за того, что в фаворе у императора! Петь посреди ночи! Как она могла додуматься?! А еще она самолично приказала заточить наложницу Ши, которая раньше жила с тобой в этом дворце, в штрафной комнате!

– Так это же хорошо. – Я не смогла сдержать довольную улыбку.

– Хорошо? – Мэйчжуан недоуменно наклонила голову, зная, что я не могла сказать такое без причины, а вот Линжун растерялась из-за моих резких слов.

– В гареме ее и так все недолюбливали, потому что она слишком быстро приблизилась к государю, а теперь она и вовсе зазналась и перестала следить за поведением. Она явно напрашивается на неприятности. Хотя… С другой стороны, лучше жить и рисковать, чем дожидаться, когда однажды тебя вынудят покончить с собой. – Я перевела дыхание и продолжила: – Глупые девчонки, которые не следят за своим поведением, никогда не станут настоящей угрозой для твоего статуса. Поэтому можешь быть абсолютно спокойна. – Я подняла бокал и со смехом сказала: – Не выпить ли нам за это чудесное событие?

– Я могу согласиться с ходом твоих мыслей, но император все еще ее не наказал, да и не забывай, что она дружит с наложницей Хуа, – очень серьезно сказала Мэйчжуан.

– Это вопрос времени. Вчера своим поступком она навредила репутации императрицы. Не забывай, что она наплевала на иерархию гарема. Даже если наложница Хуа захочет ее защитить, это не значит, что у нее получится. Да и Хуа достаточно умна, чтобы лезть в эту мутную воду.

– Мне кажется, что наложница Хуа лишь внешне проявляла доброту к возникшей из ниоткуда новой фаворитке императора, а на самом деле считала ее помехой.

Вот таких слов я совсем не ожидала услышать от Линжун. Я рассмеялась и протянула в ее сторону свой бокал: