«Я вздрогнул от раскатов грома, но то оказалась дворцовая повозка. Шум раздавался издалека, и я не знал, где именно она проезжает. Многие наложницы долго вглядывались вдаль в надежде стать избранницей императора, но многие из них не видели его уже тридцать шесть лет!»

Тридцать шесть лет. Для некоторых женщин это целая жизнь! Девушкам из гарема, конечно же, не сравниться с прекрасными небожительницами, но они все равно красивы. Красивые женщины в гареме – привычное дело. Постоянно появляются новые лица. Наложницы стареют, но на смену им приходят молодые девушки с упругими телами, гладкими лбами, яркими губами, чарующими глазами и тонкими талиями… И все они привыкают делать одно и то же: «вглядываться вдаль в надежде стать избранницей императора». В гареме женщина, лишенная благосклонности императора, подобна безжизненной бумажной кукле: даже случайный порыв осеннего ветра может сбить ее с ног и уничтожить. Но и те, к кому император благосклонен, разве могут они расслабиться и жить в свое удовольствие? Боюсь, что у них беспокойств гораздо больше, чем у неугодных женщин. Как долго они смогут завлекать императора в постель? Они боятся потерять его расположение, боятся постареть, боятся, что появится новая красивая соперница. Если нет любви, то благосклонность императора не крепче шелковой бумаги. Боюсь, что именно любви больше всего не хватает в императорском гареме. Наложницы тянутся к императору ради статуса, богатства и покровительства. Были ли вообще такие, кто хотел от императора любви?..

От всех этих мыслей у меня заболела голова. Я опустила иголку с ниткой и посмотрела на Хуаньби.

– Мне не нравится запах угля. У меня от него голова разболелась. Замени его на алойное дерево.

Хуаньби ответила не сразу, будто бы чего-то боясь.

– Госпожа, нам все еще не принесли благовония на этот месяц, хотя должны были доставить их еще несколько дней назад. Давайте я пошлю кого-нибудь, чтобы выяснить, в чем дело?

Вообще-то я догадывалась, что в Министерстве двора решили ничего мне не присылать, так как я не пользовалась благосклонностью императора. Но вслух я сказала совсем другое:

– В последние дни шел сильный снег. Думаю, что люди из Министерства двора отложили все доставки на несколько дней. Можешь добавить любые благовония, которые найдутся во дворце.

Хуаньби поклонилась и пошла выполнять приказ, но стоило ей только выйти за двери, как я услышала ее испуганное ойканье и возглас:

– Госпожа Чунь! Почему вы стоите тут одна на холоде? Вы же можете простудиться! Скорее заходите.

Догадавшись, что происходит что-то странное, я поспешила выйти на улицу. И там я действительно увидела чанцзай Чунь. Она стояла перед воротами дворца. Нос у нее покраснел от холода, а вот щеки, наоборот, были очень бледными. Она стояла, не шевелясь и не говоря ни слова.

– Сестренка Чунь, – окликнула я ее. – Ты пришла совсем одна?

Услышав мой голос, наложница Чунь наконец-то зашевелилась. Она медленно обвела взглядом наш двор, а потом посмотрела на меня и заплакала.

– Сестрица Вань, я так испугалась!

Я сразу поняла, что что-то случилось. Я схватила Чунь под локоть и повела в боковую комнату. Цзинцин я велела дать ей в руки теплую грелку, а Пинь приказала принести горячий молочный суп. Когда чанцзай Чунь немного согрелась, я попросила ее рассказать обо всем, что случилось, с начала и до конца. Оказалось, что наложница Ши ужинала у Чунь. После ужина она собралась в свой дворец, а Чунь решила проводить свою гостью. На улице уже было темно, поэтому, чтобы не поскользнуться на скользкой дороге, наложница Ши зажгла тканевый фонарь. Кто же знал, что фонарь загорится у нее в руках из-за сильного порыва ветра? И как раз в этот момент мимо них проезжала наложница Мяоинь в повозке Фэнлуань. Лошадь, запряженная в повозку, испугалась огня, но извозчик оказался опытным и смог ее удержать. С наложницей Мяоинь ничего страшного не случилось, но ее знатно потрясло, пока извозчик усмирял лошадь. Вроде бы, такой пустяк, но новая фаворитка императора не собиралась оставлять это безнаказанным. И, несмотря на то что мэйжэнь Ши оказалась в гареме гораздо раньше и ее статус был намного выше, наложница Мяоинь даже не собиралась проявлять к ней хоть капельку уважения. Она так сильно разозлилась, что велела евнуху заточить мэйжэнь Ши в штрафной комнате. Услышав это словосочетание, я ненароком вздрогнула. Штрафной комнатой называлось помещение, где жили разжалованные наложницы и провинившиеся служанки. Там им приходилось выполнять самую черную работу. Наложница Ши не была разжалована, и она не была провинившейся служанкой. На каком основании ее могли отправить в штрафную комнату?