– Да! Конечно. Простите, задумался. Конечно же, вы можете взять большую дозу Гордыни!

– А знаете, – решился наконец гость, – я возьму большую Зависти.

– Точно?

– Я что, непонятно выразился!?

– Хорошо, хорошо! Сейчас принесу Большую Зависть!

Баббингтон скрылся за шкафчиком со стеклянными дверцами и всякими побрякушками, похожими то ли на украшения, то ли на куклы вуду. Оттуда же послышался стук склянок и скрип отодвигаемой табуретки:

– Вроде бы была где-то здесь! – донеслось из-за полок.

Господин Какискряг недоверчиво посмотрел на приправы, вздохнул от такого обилия выбора и подошёл к прилавку, где Мистер Баббингтон уже рассчитывал стоимость:

– С вас всего…

– Знаю! Знаю! – старик протянул смятые купюры. Баббингтон аккуратно взял их в руки, так же аккуратно разгладил и вручил Большую Зависть господину.

– Я могу идти? – исподлобья спросил Какискряг.

– Да, конечно! – улыбнулся Баббингтон. – Приятного времясогрешения!

Господин Какискряг медленно пошёл к выходу, и Мистер Баббингтон, хоть и не смотрел ему в лицо, видел грусть в его походке. Окна наполнились солнечным светом, и флакончики заиграли бликами, рассыпая блеск по всему Магазинчику грехов. Так происходило каждый раз, когда чья-то душа города N собиралась покинуть этот мир. Только никто, кроме Мистера Баббингтона, не знал об этом, а потому не придавал происходящему значения. Лишь Мистер Баббингтон, глядя на уходящего в свет Господина Какискряга, почувствовал грусть и, провожая его взглядом, тихо прошептал:

– Господи, пусть он не примет грех до сегодняшнего вечера…

Дверь окончательно захлопнулась, и Мистер Баббингтон остался наедине с собой. Ещё минуту он стоял за лавкой, выжидая какого-нибудь гостя, но, вздохнув, подошёл к круглому чёрному столику, что стоял всё это время слева от лавки, и начал готовиться к перекусу.

2

Чайник закипел. Мистер Баббингтон неспешно погасил огонь на маленькой плите, подошёл к двери и повесил на неё вывеску "Закрыто на перерыв". После чего он налил себе кипятка в чистую и белую как снег чашку с позолоченной каёмкой и охладил уже приготовленной с утра заваркой вкусного, классического чая "Эрл Грей", который так любил принимать за завтраком. На столике уже красовалась тарелочка с такой же золотой каёмкой и плюшками внутри, аккуратно разложенными из центра по спирали. Стул как бы неожиданно появился у столика и прямо подстать к месту, куда решил присесть Мистер Баббингтон.

На нижней полке столика лежали полотенца, которые Баббингтон каждый вечер выглаживал до идеала и с утра клал обратно на полку. Одно полотенце он положил на колени, а вторым закрыл свой красный пиджак с чёрным галстуком и рубашкой.

Только Баббингтон поднёс чашку с чаем ко рту, как кто-то нарушил его покой:

– Решил устроить себе обеденный перерыв, Баббингтон? – раздался чей-то высокий корявый голосок и Мистер Баббингтон дрогнул, отчего из чашки упала капля чая прямо на полотенце.

– А ты всё так и не научился прилично появляться в обществе, Чертыхтынг?

– Я чёрт, а не сопливая вельможа, – церемонно поднял он подбородок, – мне приличие ни к чему.

– Это точно, – не без усмешки ответил Мистер Баббингтон. – Где Стервелла?

–…гляньте-ка, да меня тут вспоминают, – раздался писклявый голос откуда-то сверху. Размахивая своим красным хвостом и продолжая висеть вниз головой, спустился второй чёрт. – А я уже было подумала, что вы про меня забыли!

– Тебя, Стервелла, забыть просто невозможно, – отпил глоток чая Мистер Баббингтон, – как бы я не пытался…

– Может быть, тебе и работать здесь уже не нужно! Пойдёшь в цирк? Ха-ха-ха! – сам пошутил и сам упал со смеху толстый Чертыхтынг. – Ой, бёдрышком ударился.