– Кажется, я их привела в шоковое состояние, – слегка наклонившись, шепнула Селеста Арчи.

– Конечно, ты выглядишь так, словно, стоит тебе раскрыть рот, сюда сбегутся лисы, волки, барсуки, кроты, крысы и прочий лесной сброд, – сердито поёжившись проговорил бигль.

– Ты, вроде бы, англичанин, будь повежливее.

– Да, но живу-то я в России, и поэтому говорю тебе прямо: у нас намечаются крупные неприятности, а всё потому…

– Тише, они же тебя слышат, – приказным тоном сказала Селеста, – угощайтесь, не стойте у порога, а я пока позабочусь о том, чтобы нас не услышали.

Вернув себе возможность двигаться, девочки прошли к столу и взялись за стаканы с яблочным соком, пока Селеста, взмахами рук, за которыми следовали линии из золотой пыли, сделала комнату звуконепроницаемой.

– Во что поиграем? – спросила Алина.

– Может, в догонялки? – предложила Селеста.

– В догонялки? Здесь? – переспросили, предчувствуя веселье, девочки.

– Конечно.

– Кто будет водить?

– Вы, – ответила волшебница и ткнула пальцем в воздух.

Через мгновение в воздухе появился зайчик, состоящий из золотой пыли. Он озорно посмотрел на девочек, словно зазывая их поиграть, и помчался от них со всех лап, оставляя в воздухе лёгкие следы из мерцающей пыли. Девочки догоняли его что было сил, спотыкаясь от хохота. Заяц то и дело останавливался, бил задней правой лапой по воздуху, метая золотые искры, чесал за ухом, строил малышкам смешные гримасы. Догнать его было сложной задачей, но выполнимой: Алина случайно плюхнулась на него животом, и в то же мгновение из-под неё выскочило несколько точно таких же зайчиков меньшего размера. Они запрыгали по комнате, расчерчивая воздух двойными строчками золотистой пыли, искрящимися в свете комнатных ламп. Все были невероятно счастливы, кроме бигля. Он был мрачнее тучи, и ничто не могло его развеселить. Пёс то и дело подвывал, прислушивался к двери и косо смотрел на Селесту, как бы умоляя прекратить этот балаган. После того, как девочки перевели дух и отдышались, они занялись модными показами. Майя обнаружила в своём шкафу крохотную розовую кофточку с единорогом, хвост которого состоял из лент и свисал справа разноцветным пучком.

–Арчи, – сказала Майя, – нехорошо ходить голым, давай мы тебя принарядим.

Алина рассмеялась, но кивнула в подтверждение слов подруги. Бигль, услышав произнесённые слова, начал пятиться назад, извиваясь всем телом, пытаясь сбросить неприятную для него вещь, и спрятался за хозяйку. После безуспешных попыток надеть на собаку стильную кофточку, девочки смирились с нежеланием Арчи стать модным и после примеряли всяческие наряды на себя. Вечер пролетел незаметно, но оставил очень важный след в жизни Майи: с сегодняшнего дня у неё была подруга, с которой они хранили тайну о Селесте, Арчи и обо всём, что происходило в комнате Майи в этот вечер.

К сожалению, быть видимой Селесте удавалось недолго. Вскоре всё вернулось на свои места. Отец Алины зашёл в комнату и попросил её собираться. Прощаясь с подругой и её отцом, Алина обняла Майю и пообещала, что принесёт в садик кукол с одеждой.

Если на свете существует человек, который не знает, как выглядит счастье, то ему стоило бы взглянуть на Майю в этот момент. Чувства, которые её переполняли, делали всё вокруг ярче. После вечерних процедур, проверки знаний команд у Арчи и чтения сказок Майя захотела спуститься вниз, чтобы пожелать отцу спокойной ночи. Мягкое мерцание экрана освещало комнату призрачным светом, от которого казалось, что стены невидимо сжимаются и расширяются. Гамма цветов и образов на экране была лишена чёткости и последовательности, но ей и не требовалось доставлять сейчас какой-то смысл. Низкий столик перед телевизором был усыпан крошками чипсов и скомканными салфетками, а пустые бутылки и пивные кружки заполнили почти всю поверхность ламинированного дерева. Тихо и осторожно Майя подошла к папе, невольно задержав взгляд на его расслабившихся чертах лица. Он спал, словно спрятавшись от мира, который требовал его присутствия больше, чем он мог дать. Золотистая жидкость, отчасти виновная в этом, ещё слегка покачивалась на дне наполовину пустого стакана, зажатого в руке отца. В этом состоянии он казался Майе другим человеком, не тем, которого она видит каждый день, особенно девочке не нравились возникающие внутри неё чувства – жалость к отцу и разочарование. Селеста, увидев, что Майя замерла над отцом, подбежала к девочке и отвела её в комнату, после спустилась, прибрала на столике и выключила телевизор.