В то время Игорек сильно увлекся чтением книг, которые брал у Федьки. Тот со своей матерью жил на той же улице в комнатке под крышей, куда надо было подниматься по наружной лестнице, такой крутой, что взобраться по ней можно было только крепко держась за перила. Книг у Федьки было много, его мать сумела сберечь их несмотря на трудности скитаний в эвакуации. Кроме книг, было много всяких игр, что и привлекало Игорька. И он, если не надо было сидеть с маленьким братиком, сразу же бежал к Федьке, где, чаще всего, они занимались игрой с передвижением фишек и с вбрасыванием кубика с точками. Однажды он вернулся домой поздно, неся, как всегда, солдатский (наследство дяди Коли) котелок с кашей – свой детдомовский обед (который он теперь съедал дома, разогретым и с маслом). Дома никого не было. А в это время как раз Игорек читал про Тома Сойера и остановился в том месте, где Том с Геком крались темной ночью по кладбищу. А в доме темно – идти туда (в темноту) не хотелось. И Игорек, спрятав котелок за домом в снегу под крепким настом (чтоб не мешался), отправился к Федьке до прихода матери.

Ночью за домом был какой-то шум и возня, и в замерзшее окошко были видны метающиеся тени. Коза и куры тоже подняли шум. Валентине Ивановне с Игорьком было не до сна от страха. Утром они хватились котелка, чтобы помыть его и взять с собой на работу. И только тут Игорек вспомнил, что запрятал его за домом. Снег там, за домом, был разбросан, котелок валялся чистый в стороне.

– “Это волки!” – мелькнуло сразу у Игорька. Только много позже он усомнился в этом: “Нужна волкам каша!?”

В то время с Игорьком происходили странные вещи. Он вставал среди ночи, ходил по кухне, открывал и закрывал крышки кастрюль, проснувшуюся, обеспокоенную Валентину Ивановну не видел и не слышал, глядя пустыми глазами в “никуда”, затем шел за дверь. После того, как запоздавшая мать один раз догнала Игорька уже на улице, она пошла за советом к детдомовскому доктору. Та, выслушав ее, сказала, что это, скорее всего лунатизм, что нередко бывает в таком возрасте, и посоветовала: “У кровати положить под ноги мокрую тряпку на пол, а если в окно ночью ярко светит луна (а это действительно так и было), то завесить окно”. Валентина Ивановна все так и сделала, и то ли поэтому, то ли прошло само собой, но Игорек со временем лунатиком быть перестал.

В сороковые и пятидесятые годы в народе было модно меняться вещами, и даже на базаре не только продавали и покупали, но и менялись товаром. Игорек, когда кататься на коньках стало неудобно из-за сугробов, уступил, наконец, просьбам постоянно выманивавшим у него коньки. Он обменял коньки на лыжи. Лыжи были белые, солдатские, немецкие, очень крепкие и ужасно тяжелые, да с такими тугими пружинами крепления, что Игорек еле справлялся с ними. Он катался на них с трудом, смешно размахивая растопыренными руками, так как не было палок. Лыжи ему быстро надоели, и он поменял их на финки, широко распространенные в те времена. Финки – это стоящий на длинных железных полосках-полозьях стульчик, на котором один ехал сидя, а второй, одной ногой стоя на полозе, другой отталкивался, как на самокате. Все это было удобно, когда кавалер катал свою даму. Валентина Ивановна, чрезвычайно довольная финками, возила на них воду: она – кавалер, а ведро – дама. Куда эти финки девались впоследствии – ни у кого в памяти не осталось.

Случившаяся в Вологде история с сахаром, к стыду Игорька, повторилась снова, но на этот раз с деньгами. Случайно он наткнулся на коробку под кроватью. В коробке, среди разных вещей, тряпок и бумаг, были деньги, которые Валентина Ивановна получила из банка (пенсию за мужа). И как в тот раз (в Вологде) Игорек подумал, что если взять одну зелененькую трехрублевку из пачки, никто же не заметит. Он умудрился достать из плотной упаковки одну бумажку, пошел и купил конфет. Прошло время, и он, думая, что одна, или две – разницы нет, взял еще одну и купил конфет. Думая так каждый раз, он все брал и брал, покупал и покупал конфеты, ел их сам и угощал всех ребят, которые были этим очень довольны. Сладкое Игорьку уже так надоело, что захотелось чего-нибудь другого (соленого, что ли). Игорек решил купить селедку, но селедки в магазине не оказалось, колбасы тоже. Пришлось ему купить, что было. И он купил копченый язык. Язык этот оказался очень твердым. Игорек погрыз, погрыз его и, когда надоело, остальное отдал ребятам. Те, кому он отдал, тоже не смогли до конца справиться с языком и отдали остатки собакам, которые уже и покончили с подарком без затруднений.