Однажды, когда ребенок спал, Игорек, услышав, как громко спорят ребята недалеко от дома, выскочил к ним на минуточку и, в спорах-разговорах забыв о своих обязанностях, сам не заметил, как вместе с компанией умчался по ребячьим делам, а там и вовсе забыл обо всем на свете. Когда, все же спохватившись, вернулся, его встретила разъяренная тетка Маня. Сестренка то ли упала из люльки, то ли зашлась в крике, и перепуганная, обозленная этим тетка лупила племянника крепко, даже ногами пинала, загнав его под кровать. Выручил приход к тому времени Валентины Ивановны. Сестры крепко тогда поругались.

Вскоре Игорек получил хорошую трепку и от матери. Валентина Ивановна часто ходила в лес за грибами с огромным, почти с нее величиной, плетеным коробом, который носили за спиной на лямках. Грибы она собирала с одной целью. За каждый такой короб в близлежащем селе на заготпункте давали на обмен сто граммов сахара, который был тогда на вес золота и нигде за деньги не продавался. А нужен был этот бесценный продукт в качестве драгоценной обменной валюты, очень необходимой для возвращения домой в Ленинград.

Грибов в тех краях было очень много, но ходить по лесу было опасно. Однажды, забредя в густой малинник, Валентина Ивановна заметила, что кто-то громко сопит и ломится через малиновые кусты. Что-то лохматое, меховое. Подумала, что это странный деревенский сторож, который ходил постоянно в шубе мехом наверх. Днем он всегда был в лесу, а всю ночь исполнял свои обязанности сторожа, медленно двигаясь по всем улицам, стуча колотушкой, как в стародавние времена. Валентина Ивановна окликнула его. И когда то самое, что громко сопело, приподнявшись, повернулось в ее сторону, она увидела огромную медвежью морду.

Как Валентина Ивановна оказалась в один миг в деревне – она не помнила, А уже сообразив, где она, упала без сил прямо на улице. Но сахар был так нужен! И приходилось все же ходить в лес, приносить те самые грибы, менять их на сахар, который, принеся очередные сто граммов, она складывала в один матерчатый мешочек. Этот мешочек она прятала, на всякий случай, за балкой под потолком, что не ускользнуло от глаз сына.

Игорек, когда никого не было дома, подталкиваемый любопытством, залез наверх, чтобы узнать: “Что же там прячет мать?” И, обнаружив сахар, обрадовался – он не помнил, когда последний раз пробовал его. Поразмыслив, что если взять только один кусочек, то мать даже и не заметит, и ничего страшного не случится. На следующий день он опять “поразмыслил”, долго крепился, но не выдержал – взял еще один кусочек. В последующий день все повторилось. Потом еще и еще, до тех пор, пока мешочек не стал таким худым, что не заметить этого было уже невозможно. Обнаружив пропажу половины драгоценного своего запаса, Валентина Ивановна, догадавшись, конечно, чья это работа, основательно поколотила в назидание сына. Игорек молча снес наказание, чувствуя свою вину, а мать, расстроенная поступком сына, заплакала.

Кончилось лето, пришло время идти Игорьку в школу. Школа была километрах в пяти от деревни в соседнем селе. Она расположилась в большом одноэтажном доме, у входа в который был палисадник с клумбами с буйно растущими яркими цветами. Игорек давным-давно научился и читать, и писать и, сидя на задней парте, ожидал, когда же начнут задавать вопросы такие, как когда-то в Закобякине, про какие-нибудь правила: “жи, ши пиши через и”. Но учительница задавала совсем дурацкие вопросы: “Кого и как зовут? Кто и что делал летом? Как зовут маму или папу?” Все поднимали руки и отвечали, а Игорек руки не поднимал и не отвечал, а сидел молча и со скукой разглядывал ребят и яркие цветы за окном. Когда он вышел из школы, на улице ждала Валентина Ивановна, провожавшая сына “первый раз в первый класс”. Оказывается, она все это время вместе с другими мамашами подглядывала в щелку двери.