Пошёл крупный план изрезанного морщинами лица женщины, её глаза. А на заднем плане мама отчитывала девочку. А та непонимающе смотрела на неё и продолжала улыбаться.

Зажёгся свет. К ним подошёл Андрей :

– Пойдём в оранжерею! – негромко сказал он Милке. – Тут не дадут поговорить!

Они поднялись на третий этаж и вошли в оранжерею: продолговатое помещение с журнальным столиком и креслами в центре.

Кроме цветов и небольшого водоёма с рыбками здесь были и экзотические растения: цвёл лимон и торчал, словно его искусственно воткнули в землю, банан с зелёной гроздью плодов. Лиана вилась по стропилам, но не цвела.

– Ты знаешь, где бар, – сказал Андрей Милке, – а я минут через пять приду.

– Беги, беги, – улыбнулась Милка, – а-то мама с папой сами не справятся!

– Так всегда! – развёл он руками.

– Как обычно, на десять минут забежала? – спросил он Милку, когда вернулся.

– Чуть подольше, – согласилась она, – у меня гость – Антон.

– Чем занимаешься, Антон? – спросил Андрей.

– Собираюсь в армию.

– Что ты там забыл?

– Я не знаю! – засмеялся Антон. – Нужно посмотреть. Может, другую жизнь?

– Говорят, там кроме грязи ничего нет.

– Говорят много… Про дома престарелых тоже много врут.

Андрей внимательно посмотрел на него, но ничего не ответил.

– А ты где? – спросил Антон Андрея.

– Я?.. Я – в нашем институте кинематографии, – и развёл руками. – Мне больше некуда.

– Не ври, – вклинилась Милка, – ты же чуть не уехал на Север. Испытать себя хотел…

– Папа оказался убедительнее… Какой север, Мил? Каждый должен заниматься своим делом… Антон, – он повернулся к Антону, – когда вернёшься, не расскажешь, как там было?