– Эй, Степан! – кричит кто-то из кучки мужиков, собравшейся у сторожки.

Высокий рыбак поворачивает голову в сторону сторожки и спрашивает:

– Чего тебе?

– Ходи сюда, дело есть!

– Чего-о?

– Ходи-ходи! Хватай пару «хвостов», самца и самку и дуй сюда, если с бабой позабавиться хошь!

Слышится взрыв смеха. Степан не удостаивает мужиков ответом. Розыгрышей и приколов в мужицкой среде хватает. Неосторожное, необдуманное слово или движение – и можешь попасться на удочку, а там могут и на смех поднять.

– Степан, да я не шутю, – слышится от сторожки тот же голос. – Хошь у кого спроси…

– А харя у бабы не треснет – за две рыбины?.. – отвечает тот мужик, которого назвали Степаном. – Мне жена бесплатно даст, хоть всю ночь…

– Так-то жена, с ей неинтересно, а тут Танька – бабешка хоть куда… Да ты хоть глянь на нее!

Степан опять не удостаивает мужиков ответом и продолжает рассовывать кетины по мешкам.

– Не жадничай, скупердяй! Уже, небось, полтонны выловил! – слышится из кучки второй, тоже подначивающий голос.

– Сколько выловил – все мое, – спокойно отвечает высокий рыбак.

– А ты, Николай? – слышится опять голос из толпы, обращенный к другому рыбаку, сидящему на корме. – Не хошь бабу?

– На кой хрен мне эта баба сдалась, я этими делами не занимаюсь! Еще на винт себе намотаешь! – отвечает второй рыбак

– Тогда дайте Гаврилычу пару кетин, у него в бабе надобность имеется…

– Вот ты и дай! – отвечает на это Степан.

– Мы свою еще утром на базарчик свезли, счас только на тонь собираемся…

Рыбный базарчик – чуть выше стоянки, за песчаным бугром. Там с десяток-другой лодок стоят у берега, рыба лежит на носу лодки или в лодке, вокруг ходят покупатели – кто с мешками под мышкой, кто с тележкой, кто с рюкзаком, а кто приехал и на авто. Светят фары от лодок. Возвращающиеся с тони рыбаки причаливают лодки сначала на базарчике, чтобы распродать часть рыбы, излишек, окупить снасти, бензин, принести «живые» деньги в семью, а остальную рыбу – про запас, еда на зиму. Кто покупает, не торгуясь, а кто выжидает, когда мужикам надоест здесь торчать и они сбросят цену, не стоять же тут до утра, надо идти спать или обратно на тонь.

Степан делает какие-то распоряжения своему напарнику, а сам достает из нагрудного кармана куртки сигареты и идет к сторожке под тем предлогом, что ему надобно прикурить у кого-нибудь из приятелей. А заодно и узнать, из-за чего здесь сыр-бор разыгрывается…

Подходит.

– Дай-ка зажигалку, моя что-то отсырела… – обращается он к одному из мужиков, тому, что первым окликал его.

Закуривает.

– Ну, рассказывай, что тут у вас за публичный дом? – шутливо произносит Степан, обращаясь к мужику…

– Танька тут любовный концерт устроила, пару хвостов – и она твоя… – поясняет приятель.

– Ты уж, небось, отметился? – с ехидством спрашивает Степан.

– Я? Да ну!

– А че тут околачиваешься?

– Так, подурковать, еще рано на тонь идтить, грят, рыбинспекция счас шерстит…

– А сам бы, небось не против?

– Я? Да вот стою, кумекаю…

– А че кумекать-то? – сплевывает Степан. – Еще заразы понацепляешь, – с сомнением добавляет он.

– Не, тут не боись! Танька баба чистая, у нее все чин чинарем! С этими… с презервативами!

– Ну и что? Подумаешь! Резинка она резинка и есть, как пить дать какая-нибудь дрянь сквозь ее просочится!

– Ну, кто не рискует, тот не пьет шампанского! – пожимает плечами приятель. – Как хошь… А если Таньку не хошь, так одолжи пару «хвостов» Гаврилычу, вон он по берегу бегает, ищет, кто бы ему в долг дал пару хвостов.

– Пусть купит, – говорит Степан.

– Денег, говорит, счас нету, пенсия у его послезавтра… Вон, бедняга, мечется, приспичило ему бабу на старости лет…