– Что? Вы считаете, я не права? – спросила я и захихикала. Хотела было сказать, чтобы таксист снова отрегулировал звук, но он убавил громкость и без моей просьбы.

– Я лишь считаю, что жизнь гораздо сложнее, чем кажется, и нельзя придумать универсальные правила-цитаты под все ситуации. Этим люди хотят облегчить жизнь, но разве она не прекрасна в своей сложности?

– Ну как же…

И хотя мы с водителем оказались людьми разных поколений, болтать с ним было приятно. Он не был одним из тех, кто видит человека, который проводит девяносто процентов времени в телефоне и сразу делает выводы о нем. Нет. Он просто слушал меня, не перебивал, а периодически отвечал с интересом. Мы не пришли к единому мнению, но он попросил меня дать Лондону шанс.

Я наблюдала из окна машины город, который ненавидела в детстве. Сейчас я не ощущала тех эмоций, а искренне старалась посмотреть на него по-новому, не примешивая обиды прошлого. Не очень люблю зацикливаться на негативе.

Хотя мама считает, что я очень эмоциональная: смеюсь до боли в животе, шучу о том, о чем нельзя, и иногда чересчур раздражительная, и упрямая. Я ей много раз говорила, что упрямство – не эмоция. Но попробуйте переубедить мою мать, с которой, мы, на минуточку, родственники.

В детстве мне казалось, что этот город серый, как, впрочем, и Англия в целом. Но сейчас я отмечала огромное количество парков и зелени. Зеленый… Так бы я ответила на вопрос, если бы меня спросили, какого цвета Лондон. Когда-то я любила зеленый цвет, а во время одной из поездок в Ирландию заставила отца купить мне какой-то дурацкий шарф с лепреконами и отказывалась потом его снимать. Но это все было до моей ненависти к футболу и зеленому цвету.

Машина подъехала к дому, я вышла, забрала вещи и подошла к крыльцу. Солнце слепило глаза. У меня есть какое-то странное везение. Всегда, когда я приезжаю в Лондон, – хотя я не была тут уже давно, – он встречает меня теплыми лучами. Видимо этот город меня любит. Вот только я от него не в восторге.

Я оглянулась по сторонам. Не хотелось признавать, но… здесь красиво. Хотя, чего еще ожидать от Сент-Джонс-Вуд. Красноватые фасады трех и четырехэтажных зданий в свете солнца, чистые дороги и атмосфера ухоженности.

Я позвонила в дверь, помня, что у отца должна быть домработница. Мне открыла дверь женщина примерно сорока лет. Ее рыжие волосы были подстрижены в каре до подбородка, а серые глаза сощурились, когда она улыбнулась.

– Заходите, мисс Веерман, – обратилась она ко мне.

– Спасибо, э-э…

– Глория, Глория Смит.

– Очень приятно познакомиться, мисс Смит! – улыбнулась я, чем вызвала легкую ответную улыбку.

– Мистер Веерман задерживается, он предупредил, что вы можете не дождаться его в аэропорту. Я приготовила обед, поешьте с дороги. Жаль, что он опаздывает.

– Спасибо большое, не беспокойтесь. Я привыкла к… своему папе. А что вы приготовили?

– Там лежат сэндвичи с беконом.

– Мои любимые! А вы сами поели?

– Не переживайте, мисс Веерман, отдохните лучше с дороги.

Мисс Смит помогла мне вкатить чемодан и сразу рассказала, где что здесь. Квартира была двухуровневой с парой спален, гостиной и кухней. Когда я последний раз навещала отца, а это было семь лет назад, он жил в другом районе и снимал квартиру. Тогда и родители были вместе, вернее сказать, не в разводе.

Вместе. Слово, которое сложно было к ним применить в принципе. Но развод… Все началось именно с покупки этого дома. Мама не понимала, зачем приобретать жилье в Лондоне, если тут всего лишь работа. И папа предложил переехать.

Когда-то она, действительно, переехала. Из Санкт-Петербурга в Амстердам. Даже шутила, что невелика разница. Один построен по подобию другого.