А дальше все повторяется почти как вчера. Те же коридоры по пути в палату. Врач. Короткий разговор. И наконец, меня пропускают к Айдарову.

К сожалению, самое важное не повторяется.

Когда беру его за руку, ничего не происходит. Сколько не сжимаю его пальцы, сколько не зову его, не выдаю фразу за фразой, реакции ноль.

Вообще ничего. Датчики мерно попискивают. Дыхание у Айдарова глубокое ровное. Глаза прикрыты. Отклика на мое присутствие рядом нет.

Значит, вчера и правда просто сработал рефлекс.

От этого осознания под сердцем разливается холод. Ведь если все так, на что надеяться? Чего ждать?

Крепче стискиваю его ладонь. На прощание. Помедлив, говорю:

— Увидимся завтра. Слышишь… Самир? Я снова к тебе приду.

Ответа нет.

Хотя какого ответа жду?

Выхожу из палаты.

— Вам придется немного подождать здесь, — говорит врач. — За вами придут.

Киваю.

Он провожает меня до комнаты ожидания, а после уходит.

Вероятно, у Медведя какие-то дела появились. Он не может забрать меня сразу. А пройти одной нельзя.

Присаживаюсь. Через время до меня доносятся женские голоса. Случайно долетают обрывки чужого разговора.

— Ты уверена, что он снова приедет?

— Конечно. Он же каждый день к тому мужику приезжает. Сейчас вот девушку еще какую-то к нему возит. Она, наверное, до сих пор в палате. Не видела, чтобы в коридор выходила.

— Эх, жалко его, — вздыхает. — Такой видный мужчина.

— Да. Там без шансов. Я слышала, как наш главный его состояние с профессором обсуждал. Если и очнется, то не факт, что к нормальной жизни вернуться сможет. А для таких как он, это даже хуже смерти.

+++

11. 11

Так и застываю на этих словах.

«Главный» это видимо, главный врач. Тот человек, с которым я уже разговаривала, который меня проводил до палаты.

Его прогноз насчет состояния Айдарова звучал сухо, сдержанно, однако все же не настолько мрачно. А теперь выясняется, что все иначе.

Ладно. Это просто сплетни медсестер. Очень стараюсь себя в этом убедить. Но получается с трудом.

Сердце нервно грохочет в груди.

А разговор за стенкой продолжается.

— Ну женушке его повезло, — вдруг протягивает один из голосов.

— В смысле? Ты чего?

— Как — чего? Ему недолго осталось, сама понимаешь. А даже если и выживет, то вряд ли он сможет хоть что-то решать. Так что все деньги ей достанутся. А денег, я уверена, там завались!

Тошнота подкатывает к горлу.

Меня аж передергивает от настолько циничных фраз.

— Или ты думаешь, она по любви за него замуж вышла? — посмеивается. — Нет, конечно. Все ради денег. Такая молодая. Наверное, даже помладше нас. Зато вон как хорошо устроилась. Знала кого охмурять.

— А почему не по любви? Мужик-то горячий. И на лицо красивый, и тело такое, будто он из спортзала не вылезал. Это же не какой-нибудь жирный старикан. Вполне могла и по любви…

— Ой, брось.

Допустим, теплых чувств между мной и Айдаровым не было. Но от того яда, которым пропитаны фразы медсестры, бросает в холодную дрожь.

— Все, тихо, — вдруг шипит она. — Не мешай мне.

— Да я молчу.

— Он идет. Видишь? По телефону говорит. Неужели опять сделает вид, будто меня не замечает? Не понимаю, в чем проблема…

— Слушай, ну он занятой человек.

— Может быть, только это не помешало ему трахнуть меня в соседнем процедурном кабинете пару дней назад.

— А потом?

— А потом — ничего, — замечает с негодованием. — Это был лучший секс в моей жизни. Клянусь. Меня так… еще никто! Никогда. И думаю, ему тоже все понравилось. Не могло не понравиться. Чувствую же.

— Странно тогда, что он теперь так себя ведет. Избегает тебя.

— Почему сразу — «избегает»?

— Извини, но как еще?

— Ну может другая причина есть. Может он меня так наоборот… хм, прикрыть пытается. Наш главный против того, чтобы мы тут романы крутили, сама ведь знаешь.