не судьба приударить за длинноногой, – бросил на диван журнал

Эрик. – Мы обречены на взаимный успех. Смиримся с тем, что

имеем на сегодняшний день».

Теперь уже Эрик взялся разглядывать Эльзу. Он не стеснялся

в открытую шарить по её интимным местам. Как молодой бычок, не вкусивший пока прелестей противоположного пола, Эрик

яростным взглядом прожёг ярко‑красную кофту Эльзы и под

ажурной синтетикой различил крохотные округлые выпуклости.

Он детально исследовал узкие бёдра потенциальной пассии, впалый живот, извилистые ножки‑ палочки в клетчатых тапках

с помпонами. Он добрался до её рябоватого лица и несомненной

изюминкой признал большие бесцветные губы. Кукольный, слег‑

ка вздёрнутый нос, которым Эльза периодически шмыгала, Эрик

счел наиболее уязвимым и неправдоподобным во всей её строгой

внешности, а узковатый разрез карих глаз под выщипанными

бровями не вызвал у него противоречивых эмоций.

«Над причёской надо будет поработать», – заключил Эрик

и, приглашённый к столу, отвлекся от насущных мыслей.

За обедом он в основном молчал, нажимал на густой жирно‑

ватый лагман и слушал разговоры отцов. Эльзу застольные бе‑

седы не трогали. Она суетливо орудовала приборами, утирала

салфеткой заложенный нос и изредка перхала.

– На прошлой неделе приземлились в ваших краях, а эта уже

гнусавит, – отвлекся от студенческих воспоминаний Карл Гофман.

Он неодобрительно скосился на дочь.

– А то ты не знаешь, какой тут климат, – подула Эльза

на пышную горячую самсу. – Вроде тепло, умеренно сыро, а ветер

прошибает насквозь. Злой тут ветер какой‑то.

– Зимой у вас морозы за тридцать, сайгаки в степи кочене‑

ют, – деликатно вмешался в диспут Борис Францевич и открыл

бутылку кедровой.

12

Эрик и Эльза

– Зато сухо, активное солнце, высокое небо – не давит, —

перечислял Гофман достоинства покинутой среды обитания.

Втайне он ностальгировал по бескрайним казахским просторам. —

На Балтике облака хмурые, водянистые. Того и гляди, ливнем

накроет. – В подтверждение его слов по жестяному отливу заба‑

рабанили капли дождя. – Ну да ладно. Выбор сделан. Привыкнем.

Карл Гофман поднял рюмку и подмигнул Борису Францевичу.

Друзья выпили. Эрик довольствовался минеральной водой. Ему

предстояло везти отца.

Инесса Самуэльевна пригубила кокосового ликёра (подарок

Бауманов) и дополнила мужа:

– Осенью у нас зеленеет травка, и цветы распускаются.

– А степь полна миражей, – подбросил в беседу мистических

символов разомлевший глава семейства.

– Не забудь рассказать про сухие дожди, – напомнила Эльза

и разлила по пиалам – своей и Эрика – зелёный чай.

– О, уникальное явление! – костистыми старческими паль‑

цами Гофман крутанул рюмку. Борис Францевич удовлетворил

запрос друга и поставил под стол пустую бутылку. – Такое бы‑

вает летом в пустынных районах. Гремит гром, дождь шелестит, а земля остаётся сухой. Вода испаряется в воздухе…

– А у нас – рефракция, – перебил рассказчика Эрик. – Пом‑

нишь, как мы потеряли из вида «Тигуан», когда вышли из леса? —

Он иронично взглянул на отца. – Ты тогда ещё вёдра с лисичка‑

ми бросил. Думал, угнали машину.

– И отправил тебя на поиски, – продолжил Борис Францевич, поглощая самсу. – А всего‑то оптический обман случился, пре‑

ломление световых потоков в атмосфере.

– Ну, это мы потом установили, – подытожил Эрик и случай‑

но задел ногой тапок Эльзы.

Она не отреагировала на прикосновение гостя. Приглашённых

Эльза будто бы не замечала. К концу обеда её, как и Инессу

13

Сергей Миронов

Самуэльевну, встревожило количество спиртного, выпитого на ра‑

достях мужчинами. Дамы не пустили Эрика в магазин за сороко‑

градусной, хотя Карл Гофман, изрядно подкошенный кедровой, настойчиво требовал пополнить резервуары пузатого графина.