Вот только сейчас Кате было не очень смешно, потому что собеседницей Макса являлась она сама, и еще Катя совсем не понимала его злости.

Глаза Нойманна долго рассматривали как всегда улыбчивую девушку, и затем он ответил на тихом, но четком и жестком немецком:

– Здравствуй, Катья.

Нойманн протянул Кате цветы сочного синего цвета, уверенный в том, что она их примет. Но девушка стояла на расстоянии вытянутой руки и в какой-то момент просто отвела взгляд от мужчины.

– Тебе не нравятся? Это самые нежные цветы. Они подходят тебе, – произнес Нойманн, приблизившись к девушке легкой поступью.

– Макс, – девушка поднимает глаза, встречаясь с голубоглазым мужчиной взглядом, – к чему все это?

– В смысле? – не понимает Нойманн, сводя брови к переносице.

Ему претила мысль, что Катя к нему равнодушна. И ему не понравилось, что Александр принялся провожать девушку до дома. Совсем не нравилось, но виду он старался не подавать.

– Ты уедешь совсем скоро, ведь так? А на легкие отношения без обязательств я не согласна, – выпалила Катя, отступая от немца.

Немец поджал губы от недовольства. Ее слова зацепили Макса.

– Я хотел пригласить тебя в кино, – Нойманн пытается пропустить ее странную фразу мимо ушей.

Макс не собирался позволить ей сбежать и в этот раз.

– Я подожду тебя здесь, а ты можешь сходить домой и переодеться.

– Ты меня не слышишь, Макс? – выдыхает Катя, все же принимая букет, – хорошо, но это наша последняя встреча…

– Тебе понравился мой друг?

Катя вздрагивает, как от нахлынувшей огромной волны. Она поняла, что Нойманн имеет в виду Александра, и тихо проговорила:

– Нет, мы встретились случайно после занятий, он предложил прогуляться и проводить меня до дома.

– Катья, тебе не стоит оправдываться. Я просто хотел бы провести время с пользой и узнать Москву получше. Насколько позволяет мне время, разумеется. Ты поможешь мне в этом? Я был бы очень рад, – легкая улыбка трогает губы Макса, и Катя расслабляется, – к сожалению, завтра мне придется улететь.

Он не злится на нее.

– Я переоденусь и выйду, – пообещала девушка, но в этот раз она дала себе обещание.

Это будет их последняя встреча.

Ведь уже завтра он улетит…

***

– Это очень остро и… вкусно, – тщательно прожевав пищу, Макс поделился своими вкусовыми ощущениями.

Катя улыбнулась и подхватила на вилку один перчик халапеньо.

– Попробуй этот сорт, и ты удивишься, насколько блюда могут быть острыми, – рассмеялась Катя и протянула вилку с насаженным овощем.

– Это ведь не один из коварных способов избавиться от надоедливого немца? – с прохладной улыбкой спросил Макс, желая оказаться с Катей наедине, а не в многолюдном ресторане, где он не желал выставлять свои искренние эмоции и улыбку напоказ.

Катя тоже тонко чувствовала разницу в поведении мужчины, когда они находились в общественном месте и когда – наедине. Вскоре она поняла, почему так холоден немец на людях и искренен тогда, когда их никто не видит – сдержанность во всем и везде, кроме личного. Это была главная черта Нойманна.

Без лишних эмоций Макс вдруг немного покраснел и тут же попросил холодную воду. Вид у немца после перца холопеньо был так себе, и Катя, сдерживая смех, подала ему стакан воды. Нойманн жевал этот перец, а из его глаз едва слезы не катились, но было видно, что немец сдерживался изо всех сил. Крепко сжав бокал в своих руках, он выразительно посмотрел на девушку, которая явно решила поиздеваться над ним в этот вечер.

– Я отведу тебя на самый страшный фильм, девочка, – тихо пообещал немец, когда действие перца было заедено и запито, и вот тогда Кате стало немного не по себе.