Её взгляд остановился на Шмуле, а губы слегка дрогнули.

– Потерпи немного, – прошептала она, и её пальцы обвили его ладонь, словно боясь отпустить самое драгоценное. – Ты должен жить. Ты будешь жить.

Шмуль попытался ответить, но силы уже покинули его. Он лишь почувствовал, как слеза медленно скатилась по щеке. Это прикосновение незнакомки стало для него единственной надеждой в мире, где кроме смерти он уже не ждал ничего.

Он лежал неподвижно, его тело было словно окаменевшим от бессилия. Мысли путались, перед глазами мелькали неясные образы. Слова незнакомки эхом отзывались в его где-то в глубине сознания: «Ты должен жить».

Она тихо опустилась на край кровати. Услышав её мягкое движение, Шмуль приоткрыл глаза.

– Попробуй хотя бы глоток воды, – Браха осторожно поднесла ложку с водой к его пересохшим губам.

Он почувствовал холодную влагу, обжигающую горло, но не смог сделать и глотка. Слабость была непреодолимой. В её глазах промелькнуло отчаяние.

– Не сдавайся, пожалуйста, – прошептала она, едва сдерживая слёзы. – Я не позволю тебе уйти…

Шмуль внимательно посмотрел на неё. Почему ей так важна его жизнь? Откуда в её глазах столько боли и надежды?

– Ты… кто? – сорвалось с его губ, как выдох последней надежды.

Она слегка улыбнулась, хотя взгляд её остался печальным.

– Я – та, ради кого стоит вернуться, – она крепко сжала его руку, словно пытаясь передать ему свои силы.

Шмуль почувствовал неожиданное тепло, разливающееся по телу, словно её слова и прикосновение действительно возвращали его к жизни. Он не понимал, кто она и почему так заботится о нём, но уже знал, что без неё у него не осталось бы даже тени надежды.

–Хорошо… Поспи… – прошептала Браха с нежностью, способной исцелить даже самые глубокие раны.

Закрыв глаза, Шмуль провалился в глубокий сон.

Взгляд Брахи задержался на старике на соседней кровати. Старик лежал неподвижно. Лицо – словно вырезано из воска, но в нём осталась улыбка. Не грустная – почти благодарная. Как будто он ушёл, увидев что-то, что стоило последнего вздоха.

– Сестра! Сестра! – воскликнула Браха, обращаясь к появившейся в дверном проёме медсестре с тележкой, на которой стояла большая кастрюля супа, хлеб, алюминиевые миски и ложки.

– Опять покойник?

Медсестра подошла ближе, осмотрела старика и лишь кивнула, как будто подтверждая собственную мысль.

– А этот? – кивком указала она на Шмуля. – Жив?

Браха с ноткой надежды в голосе:

– Может…, мои молитвы помогли… Он очнулся.

– Очнулся? – с удивлением переспросила медсестра, будто такая новость нарушила привычный порядок вещей.

– Живучий какой, смотри-ка… Ну, дай Бог! Твои руки и правда творят чудеса.

Она налила в миску бульон от супа и поставила перед Брахой.

– Пои его, раз уж он у тебя «живучий». И тут же скомандовала:

– Ну-ка, помоги мне!

Браха с медсестрой, сосредоточенные и решительные, переносят безжизненное тело старика на каталку, прикрывая его от пронзительного взгляда реальности. Ситуация напоминает какую-то сцену из пьесы, где каждое движение кажется запечатленным в немом кино.

В коридоре они попали в обволакивающую тишину, царящую вокруг. Каждый шаг отзывался на полу слабыми ударами, а скрип колёс и шорох простыней – звуки, свидетельствующие о происходящем. И в этот момент непролазная память прошлого задала вопрос: «А что же будет дальше?»

Уставившись в пустое пространство, Браха старалась не думать о старике. ‘‘Что-то крайне необычное происходит’’ – мелькнуло у неё в голове. Она хранила об этом молчание, но стрела тревоги уже пронзила её сердце. Следя за медсестрой, она заметила, как та, опустив голову, будто бы старается скрыть от себя гнетущую атмосферу зала. Им ошибочно казалось, что смогут оставить это мрачное событие позади, только закрыв глаза.