Любовь, измена и… любовь Клэр Вирго

– Опять мигрень разыгралась? – спрашивает муж, и я киваю.

Мое проклятье. Ничего от нее не помогает. Если начнется, то в первый день еще ничего, а вот потом пару дней приходится лежать в тишине и желательно темноте. Эти приступы у меня давно, с подросткового возраста. Медицина, увы, бессильна. Может только купировать приступ, если совсем невмоготу, а вот вылечить невозможно. Может быть, когда-нибудь, но чую, что не в этой жизни.

– Может, не пойдешь сегодня на работу? – хмурится Коля.

– Ну как ты себе это представляешь? – вздыхаю. У меня новая работа и начальник такой, что умирать будешь – из могилы поднимет и работать заставит. Правда, и платит щедро.

– Не убежит никуда твоя работа.

– Коль, ну ты же знаешь, деньги нужны. Все, я поехала.

Целую мужа и выбегаю из квартиры. Прибегаю как раз вовремя – начальник входит, окидывает помещение пристальным взглядом, проверяя, все ли на рабочих местах, и выходит. А я обозреваю количество папок, которое сегодня предстоит обработать, и вздыхаю…

Звонок телефона отрывает от унылой рутины. Смотрю на дисплей – «любимый». Губы невольно растягиваются в улыбке.

– Привет, – отвечаю на звонок.

– Привет, любимая, – раздается мягкий голос. – Как ты? Как голова?

Какой же он у меня заботливый. Стоило только утром сказать, что мигрень – и вот, звонит, интересуется моим здоровьем.

– Нормально, – отмахиваюсь.

– Может, отпросишься и придешь домой пораньше? Мигрень – это не шутки.

Смотрю на гору работы и вздыхаю. Я бы и рада, да кто ж отпустит-то? Перед выходными нужно все сделать, иначе придется и завтра выходить. А начальство очень не любит оплачивать сверхурочные.

– Брось, не в первый раз. Лучше сегодня задержусь, а завтра отдохну.

– Ну хорошо, – говорит он после секундного раздумья. – Но если что – звони, я тебя заберу. Ты же знаешь, я всегда на подхвате.

– Спасибо. Люблю тебя.

– И я.

Кладу телефон и снова углубляюсь в работу. Но голова болит все сильнее. Раньше такого не было, в первый день весьма терпимо. Но в этот раз все ужасно.

Наконец, не выдерживаю, встаю и направляюсь в туалет. Мочу пальцы в холодной воде, прикладываю к вискам. Бесполезно. Внутри словно раскаленные иглы, которые вонзаются в мозг.

– Ты в порядке? – раздается участливый голос. Олеся, коллега, стоит и внимательно на меня смотрит.

– Да так, мигрень замучила.

– Ой, сочувствую. Тебе бы домой, выглядишь паршиво.

– Кто ж меня отпустит? Григорич три шкуры потом сдерет. Сегодня бы продержаться, а потом два выходных.

– А он уехал, – шепчет, оглядываясь.

– Откуда знаешь? – Я даже не слышала об этом, обычно, когда начальства нет, атмосфера в офисе совершенно другая.

– Валька по секрету сказала. – Валентина – секретарь нашего Павла Геннадьевича, жуткая сплетница, но девушка неплохая, жалостливая. Они с Олеськой давние подруги. – Его на совещание вызвали, сегодня не вернется. Так что отпросись и иди.

– Да у меня еще работы полно.

– Мы с Ксю тебя подстрахуем, – подмигивает она. И хочется отказаться, но состояние не позволяет, голова болит нещадно.

– А она не против? – спрашиваю с сомнением.

– Да ну брось, ты же нам тоже всегда помогаешь.

– Спасибо, девочки, должна буду.

– Свои люди, сочтемся, – улыбается, и с души камень падает. Дышать становится легче, но головную боль это не отменяет.

Плетусь к Валентине, объясняю ситуацию. Она машет рукой, глядя на меня, мол, иди. Видать, видок у меня тот еще.

Сначала хочу позвонить Коле и попросить его приехать, но потом решаю не отрывать его от работы. Он ведь тоже занят. Да и ждать придется. Поэтому вызываю такси.

В машине прошу выключить музыку и откидываюсь на подголовник. Повезло, водитель – пожилой дядечка, смотрит на меня сочувственно.

– Болит что, дочка?

– Голова, – морщусь.

– У меня аптечка есть… – Он уже готов остановиться и достать, но я останавливаю.

– Не стоит, не поможет. Просто довезите быстрее.

– Хорошо, – кивает и умело вливается в поток машин.

Через четверть часа я уже у дома. Водитель гнал, но правил не нарушал. Расплачиваюсь и выхожу.

– Выздоравливай, дочка, – говорит вслед.

– Спасибо. – Обычно меня такие обращения коробят, но не в этот раз. – Хорошей дороги, – желаю и иду к подъезду.

Поднимаюсь на нужный этаж, не сразу вставляю ключ в замок – руки дрожат, перед глазами все плывет. В голове уже не просто иглы, а отбойные молотки стучат без остановки. Любой звук вызывает новый взрыв боли, даже поворот ключа.

Кое-как справляюсь с замком, захожу в квартиру. В ней должно быть тихо, ведь Коля работает и предпочитает делать это в тишине. Но в квартире звучит негромкая музыка, а из комнаты доносятся неясные и очень странные звуки.

Открываю дверь и застываю на пороге. В кровати лежит муж, а на нем спиной ко мне скачет голая девица! И звуки исходят от нее, хоть она и пытается сдерживаться – звукоизоляция у нас в доме ни к черту.

– Коля? – спрашиваю, не веря своим глазам. Это просто не может быть правдой, это сон, кошмар, от которого пытаюсь проснуться, зажмуриваясь. Считаю до пяти, глубоко дышу. А когда вновь открываю глаза, вижу оторопелый взгляд мужа.

– Лида? Ты дома?

В этот момент девица поворачивается, и у меня земля уходит из-под ног.

– Марина?

Лучшая подруга неловко слезает с моего мужа, по ходу заворачиваясь в простыню.

– Это не то, что ты подумала, – лепечет Коля, а Маринка гордо задирает подбородок.

– Да скажи ты ей уже, – шипит на него недовольно.

– Сказать что? – изо всех сил стараюсь взять себя в руки, но картинки прыгающей на Николае Маринки не хотят уходить из головы, так и стоят перед глазами.

– Ничего, – мямлит муж.

– Тогда я скажу. – Маринка выступает вперед, несмотря на попытки Коли схватить ее. – Мы с Коленькой любим друг друга. Хотим завести детей. Я забочусь о нем, не то что ты. Вечно на своей работе, которая тебе дороже мужа. Я буду лучшей женой для него, чем ты.

– Что? – смотрю на нее оторопело. – Ты ненормальная? У нас семья, квартира…

– Какая квартира? – закатывает она глаза. – Это Колино жилье. У тебя самой ни черта нет. Приживалка, – выплевывает она, и я перевожу взгляд с бывшей лучшей подруги на белого как мел мужа.

– Ты ничего не хочешь мне сказать? – поднимаю бровь в ожидании.

– Лид, прости, бес попутал.

– Какой, к черту бес? – кричит Марина. – Мы спим уже полгода и каждый раз бес путает?

Полгода? Как раз тогда Николай сменил сферу деятельности и ушел на вольные хлеба. Работал удаленно, почти всегда был дома, даже быт на себя взял. Теперь понятно почему. Пока я пахала в офисе, как проклятая стараясь заработать больше денег на наше совместное будущее, он тут с Мариной шашни водил.

– Какая же ты дрянь! – смотрю на Марину. – Тебе мужиков, что ли, мало? Вон, толпы по улицам ходят. Любого выбирай.

– А мне не нужен любой, – ехидно отвечает. – Мне нужен тот, кто меня любит, заботится обо мне, пылинки сдувает.

– А ты? Чего молчишь? Чем я тебя не устраивала? – обращаюсь к мужу.

Слезы так и рвутся наружу, но я не позволю этим двоим их увидеть.

– Ну…

– Боже, да скажи уже. – Маринка явно хочет побольнее уколоть меня. – В постели ты его не устраивала, понятно? Бревно бревном.

– Ах вот как. Ясно.

Хватаю Маринку как есть, в простыне, тащу к выходу и вышвыриваю за дверь. Следом летят ее шмотки.

– Ах ты тварь! – визжит она. – Сволочь! Ты у меня еще попляшешь!

– Ори, ори, тебя еще не весь подъезд услышал. Щас Зоя Никифоровна полицию вызовет, и заберут тебя бравые ребята в обезьянник в неглиже, – отвечаю и захлопываю дверь.

Выдыхаю. Стараюсь справиться с эмоциями.

– Лидусь, давай поговорим, – блеет рядом Коля, но я окидываю его уничижительным взглядом.

– Видеть тебя не хочу, – отвечаю и отворачиваюсь.

Он кладет мне руки на талию, а я думаю, что эти же ладони всего несколько минут назад лежали на теле Маринки, и выворачиваюсь из объятий. Прохожу на кухню, обхожу стол, создавая преграду между нами, опираюсь ягодицами на подоконник и складываю руки на груди.

– Лидусь, ну правда бес попутал, прости меня, дурака. – Смотрит на меня так проникновенно, что, если бы не видела собственными глазами, поверила бы сейчас. – Это все Маринка виновата, – выпаливает с жаром. – Ходила, соблазняла меня.

– Да что ты?!

– Ну да, – кивает. – Я просто не устоял.

Боже, как противно. Какие же дурацкие оправдания.

– Полгода? Ты полгода изменял мне за моей спиной! С лучшей подругой! И говоришь, что это она виновата? А ты своему, – киваю на штаны, – «дружку» не хозяин, что ли?

Коля молчит, лишь вздыхает.

– Ну прости, – повторяет, – я же не нарочно.

– Не нарочно? – начинаю хохотать. Истерика выплескивается не слезами, а смехом. – Серьезно? Боже, это просто… даже не знаю… Ты водил свою подстилку к нам в дом, укладывал на нашу постель. Целых полгода. И говоришь, что не нарочно?

– На минуточку, это мой дом. – Внезапно голос мужа меняется. Смотрю на него и не узнаю. Нет любящего, заботливого Коленьки, есть жесткий, какой-то чужой Николай. – Не забывай, что это моя квартира, ты живешь в ней, потому что я позволяю.

– А, вон оно как, оказывается. Что ж… Раз так, я сегодня ночую в гостинице. На постель, куда ты приводил… эту, – морщусь, – я больше не лягу.

Прохожу в коридор, обуваюсь и, не слушая, что бормочет за спиной «любимый» муж, выхожу в яркий весенний день. Как ни странно, мигрень больше не беспокоит, и я решаю прогуляться. Очистить мозги, так сказать, уложить все в голове и решить, что делать дальше.