От нового места жительства добираться непривычно, и я опаздываю на работу. Всего на пять минут, но вижу, как осуждающе смотрит на меня Павел Геннадьевич, наш главный, и проскальзываю на свое рабочее место. Еще минут десять начальство коршуном наблюдает за нами и наконец ретируется.
– Ты чего? – шепчет мне Олеся с соседнего места. Хотя начальник ушел, у него не уши, а локаторы. В офисе должна стоять тишина, только рабочий шум, никакой болтовни. Словно мы в библиотеке работаем.
– Да так, ничего, – отвечаю, косясь на дверь главного. Он меня уже взял сегодня на карандаш, так что еще раз не хочу попадаться. Работа непыльная, оплата достойная, терять работу мне сейчас не с руки.
Олеська понимающе хмыкает.
– В обед поговорим.
Я лишь киваю, углубляясь в работу.
У нас не офис, а какое-то режимное учреждение, ей-богу, везде камеры, кроме туалетов, а обед строго по звонку. Когда раздается этот противный звук, я встаю, потягиваюсь, беру сумочку и направляюсь к выходу, куда уже течет не ручеек, а полноводная река сотрудников. Приносить еду с собой категорически запрещено. У нас нет ни кухни, ни столовой, ни холодильника, ни даже столика с чайником и печеньками. Так что в обед все разбредаются по ближайшим кафешкам и общепитам.
Олеська хватает меня под руку и тянет в нашу любимую булочную. Плюхнувшись на привычные места, делаем заказ, и тут подругу прорывает:
– Что с тобой? На тебе лица нет. Что случилось?
– Да так, ничего особенного, – машу рукой. – Я от Коли ушла.
– Чего? – Подруга округляет глаза. – Когда успела-то?
– Да вот в пятницу, – усмехаюсь.
– Ты же раньше ушла, – говорит она и отхлебывает принесенный крепкий чай. Потом откусывает приличный кусок булки, жует и смотрит на меня в ожидании продолжения. Ну да, война войной, а обед по расписанию.
– Ага, ушла. Анекдот про вернувшегося из командировки мужа помнишь?
– Какой именно?
– Да любой. – Олеська открывает рот. – Ага, возвращаюсь я, значит, пораньше с работы, а там…
Рассказываю ей о случившемся. Немного отпускает, хотя и злость, и обида кипят внутри.
– Вот курва! – отзывается о Маринке Олеся. – Правильно ты ее за патлы оттаскала и за дверь выставила, – кивает. – Надо было еще одежду не отдавать. Пусть бы в белье домой возвращалась.
– И как бы она доехала? – усмехаюсь.
– Тачку бы тормознула. А расплатиться и натурой можно, ей вон не привыкать.
Я фыркаю и принимаюсь за еду. От сердца немного отлегло, все-таки Олеська умеет заразить позитивом. Да и время обеда неумолимо заканчивается. К счастью, мы все успеваем и возвращаемся на свои рабочие места вовремя. С обеда тоже звенит звонок. Прямо как в театре. Когда третий – все должны сидеть и работать. Павел Геннадьевич привычно окидывает взглядом помещение, останавливает взгляд на мне. Я его прямо чувствую и поднимаю глаза. Начальник прищуривается, но скрывается у себя в кабинете. Фух, пронесло.
В конце рабочего дня подхожу к Валентине и сообщаю, что у меня сменился адрес. Понятия не имею, зачем это надо, но начальство требует о любых изменениях ему докладывать. «Большой брат следит за вами» – вспоминаю и усмехаюсь. Угу, большой. Павел Геннадьевич – мужчина весьма дородный, под сотню кило при довольно среднем для мужчины росте. Лысина и редкие седые волосы по бокам дополняют картину. Я бы назвала ее «Старость Колобка».
Валя кивает мне, записывает новые данные, и я ухожу. Надо еще закупить продукты, забить холодильник, сделать запасы круп и кофе. Я без него утра не представляю.
Остаток вечера посвящаю тому, чтобы составить исковое заявление в суд. Хочу вернуть свои деньги. Тщательно изучаю законодательство, подготавливаю все, чтобы на работе распечатать – слава богу, начальник еще не дошел до того, чтобы листы бумаги пересчитывать, – и выключаю ноут. Устало потягиваюсь. Нужно лечь пораньше, чтобы завтра не опоздать.