— По крайней мере, я не убегаю от неё, так, как ты, — ледяным тоном отвечает мне мой Ромео-Элвис. Один ноль.

Я встаю с дивана, и понимаю, что мне совершенно неудобно ехать в далёкое путешествие в шёлковой блузке и туфлях Manolo Blahnik – возможно, очень дорогих и модных, но жутко неудобных.

— Послушай, мне придётся ещё, возможно, заехать в пару магазинов по пути, чтобы купить себе что-то поудобнее, — предупреждаю я Рому, и он, отвечает:

— Сейчас что-нибудь придумаем, — и вновь убегает вверх по лестнице, наверняка, чтобы порыться в своём волшебном шкафу.

Через пару минут он возвращается с ворохом одежды и бросает её на диван рядом со мной со словами:

— Посмотри, возможно, что-то тебе подойдёт.

— Забытые шмотки твоих любовниц? — брезгливо морщусь я в ответ.

— Как хочешь, можешь и дальше разгуливать по городу в парадной одежде. В ней ты становишься прямо невидимкой, знаешь ли, — пожимает он в ответ плечами, и я понимаю, что он совершенно прав. Моя яркая, расписанная цветами дизайнерская блузка, узкая юбка-карандаш с бисером-бахромой и высокие каблуки делают из меня фактически ходячую мишень для папарацци.

Я начинаю перебирать брюки, платья, кофточки и даже пару бюстье с трусиками, и отмечаю отличный вкус и дорогие бренды всех женщин Элвиса, оставивших у него свою одежду в надежде вернуться, по всей видимости. И останавливаю свой выбор на простых мешковатых джинсах GAP и закрытой футболке со Снупи на груди.

— Отвернись, пожалуйста, — прошу я Рому, развалившегося здесь же в резном кресле в стиле модерн.

— Ты думаешь, мне так интересно? — с видом оскорблённого достоинства отворачивается он от меня.

— Нет, не думаю, — отвечаю я, стягивая с себя всю свою дорогую неудобную одежду. — Уверена, что ты уже видел в этой жизни всё, что хотел. И даже то, чего не хотел, — продолжаю я подкалывать его, натягивая на себя джинсы и мягкую уютную толстовку. — Ну вот и всё, можно смотреть, — разрешаю я ему повернуться, и я замечаю, как он странно глядит на меня, как будто увидел привидение.

— Что-то не так? — беспокоюсь я уже за себя, а Рома, мотает головой, словно пытается прогнать от себя какое-то минутное призрачное видение.

— Всё нормально, просто ты мне напомнила кое-кого, — бормочет он. — Где ты взяла эту футболку?

— Ты же сам мне её принёс, — пожимаю я в ответ плечами, собирая свои шмотки из прежней красивой жизни в кучу. — Как ты думаешь, забрать с собой или оставить у тебя для твоей следующей любовницы? — иронизирую я, а он только внимательно смотрит на меня, не говоря н слова.

Но вот, словно очнувшись от каких-то тайных мыслей, он говорит уже властно и жёстко:

— Поехали, — и, посмотрев на мои голые ступни, идёт в коридор, где, порывшись в резном старинном сундуке, достаёт старые потёртые кроссовки, примерно на пару размеров больше моей ноги, но всё же вполне годных на первое время. — Прошу вас, о прекрасная Сонниполли, — вдруг неожиданно встаёт он передо мной на колени и протягивает старый растоптанный кроссовок, словно это чудесная хрустальная туфелька.

Я подыгрываю ему, и ныряю в ботинок ступнёй, а Рома, бережно придерживая мою лодыжку, очень аккуратно поправляет его на мне, словно это и есть драгоценный башмачок.

— Ну вот и готово, подошёл. Идеально, — говорит он и сморит на меня снизу вверх с улыбкой, и я возвышаюсь над ним, а моё тело вдруг мгновенно вспоминает свои вчерашние горячие желания.

— Спасибо, — выдавливаю я из себя, и убираю ногу от его прожигающей насквозь меня ладони, и понимаю, что сейчас просто растворюсь в его взгляде, и море… Я захлёбываюсь в солёных волнах, тону в тёплой воде, проваливаясь всё глубже и глубже в толщи воды, пока свет окончательно не гаснет вокруг меня…