– Прекратить! – гаркнул так, что меня аж подбросило, а по стене трещины побежали.

Взмах рукава – и в лицо ударил горячий воздух. Вонючки полыхнули, взметнулись вверх комочками пепла и были унесены прочь.

Я осторожно отняла платок ото рта. Воздух стремительно очищался.

– Кто? – рыкнул старший наставник.

Ему ответам была напряженная тишина. Я покосилась на опустившую голову Мейлин, которая тщательно разглядывала плиту под ногами. Можно было, конечно, признаться, но виноваты мы обе, а мне хватит и двадцати страниц на сегодня. Больше, боюсь, не осилю.

– Завтра, – голос наставника приобрел пугающее зловещие, – вы все отправляетесь на уборку храма!

И так как никто не обрадовался, я поняла, что это и есть наказание.

– Вкусно, – Вей потянулся к вишне, взял пару ягод, закинул в рот. Блаженно зажмурился. – Люблю, когда они холодные.

Князь покосился на стоящую на столике охлаждающую вазу, полную спелых вишен. Всучили-таки, хоть он и отказывался.

Повозка неспешно катила по улицам, и скоро очередной город с очередной проверкой окажется позади. Можно вытянуть ноги, расслабиться, избавиться от въевшейся в кожу маски инспектора император.

И главное, было бы за что «награждать» его дурацкой поездкой… Подумаешь, не внял совету вдовствующей императрицы и не принял какое по счету предложение породниться с влиятельной семьей. Не та причина, чтобы заставлять его колесить по стране, наводя страх на подданных. Те не знали, что и думать о свалившемся им на головы «темном» князе. Наверняка, дружно вспомнили, как он лично мятеж подавлял, да мятежников допрашивал.

И уж совсем глупо было надеяться, чтобы кто-то из встреченных им девиц внезапно похитит его сердце.

Князь с завистью посмотрел на безмятежного стража, губы которого уже окрасились в вишневый сок. Вот кому легко… Стой, молчи и следи за всеми.

– Что скажешь? – Вей ухмыльнулся так, что князь сразу заподозрил какую-то пошлость.

– О чем ты? – нахмурился он. Наедине они отбрасывали условности, превращаясь в двух закадычных приятелей.

– О той, кому ты награду вручил. Явно на тебя запала. Дышала так, что даже мне неловко стало.

– Скажешь тоже, – Тяньцзи неодобрительно поморщился. Девица… Да, что там можно было разглядеть? Нос, рот, глаза. Все на месте. Обычное такое… Рядом и посимпатичнее были. – Если бы я на каждую такую… дышащую… реагировал, давно бы уже дважды женатым ходил. Забудь, – посоветовал он, устремив скучающий взгляд за окно.

Сегодня моим надеждам стать магистром магии или хотя бы начать двигаться в этом направлении сбыться было не суждено. Остаток дня мы разбирали скучнейшие философские тексты. И на втором часу одинаково занудного и высокоморального звучания глаза закрывались сами собой, а лицо сводило от попыток удержать зевоту. Некоторые девицы ухитрялись спать с открытыми глазами – полезнейший навык.

Следующим по расписанию шли танцы. Я было обрадовалась, но быстро поняла, что отдохнуть не удастся. Наставница – ей бы в армию, полком руководить – требовала от нас три вещи: синхронность, плавность и изящество. Каждое движение разбиралось по миллиметрам, а потому большую часть времени мы проводили, застыв в разных позах, а ходящая по рядам наставница поправляла нас стиком, похожим на палку.

«Локти ровнее. Подбородок выше. Плечи вниз. Осанка, барышни. Не забываем. Теперь вместе по команде с начала весь танец».

Через час я чувствовала себя марафонцем на финише.

После обеда, который я провела в гордом одиночестве, поедая холодный рис, слегка приправленный скудными овощами, нас посадили вышивать. Расположились мы в павильоне с видом на пруд. Порядка тридцати девиц, сосредоточенных на стежках, которые они выкладывали узором на шелк. Стояла глубокая тишина, разбавленная жужжанием мух, да трепетом занавесок, качаемых ветром. С пруда тянуло прохладой, разбавляя полуденный зной.