Ответственность корпораций и программных джинкочи наступала только при целом ряде определенных условий, буквальное следование которым было почти невозможно. Например, нужно было не только иметь чип-процессор, в начальные заводские настройки которого ни разу не вносились изменения (ха-ха, попробуйте это с регулярными обновлениями), но и доказать, что попутные программы сторонних разработчиков совместимы с модификацией прошивки, не замедляют ее работу, а также не влияют на стабильность и адекватность работы иных приложений.

В общем, хотите зарубиться с корпоративным юристом-джинкочи – вам сюда. Мне же было плевать. Я принял соглашение, мельком прочитав, что «…обязуюсь не использовать продукт на сторонних чипах…». Интересно, как они это себе представляют?

Обновления были чисто косметическими, добавились шрифты, видоизменилась оболочка, в аплинк повесилось небольшое текстовое расширение. Теперь текст в сотню знаков и три строчки помещался в «окошке» гаджета полностью. Как любил кричать Цоцемун из манги «Радикальные ребята»: «Алилуйя!».

То есть, слава всем известным богам.

Я позависал в сети, почесал языком на знакомых кластерах, посмотрел десяток прикольных видео и анимаро, что-то отметил, что-то поместил в закладки, поставил оценки обновлениям и приложениям-спутникам, спонсорам, сопровождающим организациям, фондам содействия, рекламе супа и лапши, рекламе синтетического мяса, проверил объем свободной памяти, запустил тихую очистку навалившейся, непрошенной фигни, что сопровождала любой выход в сеть, наконец, где-то около получаса поиграл в «Таинственный рейд» и заработал на этом три йены.

Честно говоря, даже устал.

Вроде лежишь, как мертвый робо-таки без батарей, с развернутым в голове мультиплексом, только глазными яблоками по привычке двигаешь, а выматываешься никак не меньше, чем поднимаясь на Башню Огитори. И мышцы болят, и думать ни о чем не хочется. И в горле еще пересохло.

Из-за горла мне пришлось встать и добраться до вмурованной в стену холодильной камеры, где своей участи дожидалась припасенная бутылка «До-Юй». Я вскрыл ее и с наслаждением в несколько глотков ополовинил. Ф-фу! Полегчало.

При сильной жажде, конечно, можно воспользоваться и водопроводной водой, но она уж слишком отдает химикатами. Кислая, и щиплет на языке. То есть, на любителя.

Я лег снова, поставил «До-Юй» на полку у изголовья и какое-то время возился с дрим–проектором. Выбирал предпочтительный сценарий. Ну, там, убийцы, погони, девушки из «Мохнатки». В муниципальных домах пользование дрим-проектором обязательно. Его даже выключить нельзя.

Как только тета- и дельта-ритмы твоего мозга фиксируются датчиками, дрим-проектор начинает воздействовать на подкорковое пространство. По информации, что любому можно выловить из сети, в первое время дрим-проекторы использовались для терапии бессонницы и навязчивых состояний, потом государственные структуры попытались приспособить их для кодирования и даже программирования людей, но у них ничего не вышло, и технологию разрешили для бытового применения.

Многие теперь и заснуть без них не могут.

А обязательными применение дрим-проекторов сделали потому, что в муниципальных домах их установку оплачивает консорциум производителей. Если вы думаете, что консорциум делает это по доброте душевной, то вы, наверное, живете на Хансо–Хансо и йены на своем счете не считаете. Иначе такое незамутненное представление о мире вокруг я объяснить не могу.

Все дело, конечно, в рекламе, которую консорциум вкладывает в сновидения. Как ты во сне ни крутись, а десяток товаров или услуг тебе придется в нем или увидеть, или пощупать, или использовать. Не знаю, как все работает, но в сети полно информации, что все это связано с тем, что у каждого рекламного продукта высчитывается волновая характеристика, которую «буквально» можно подсадить в мозг, синхронизируя ее с ритмами сна. То есть, тот же лимонад «До-Юй» во сне вдруг незаметно оказывается у тебя в руке, пока ты, допустим, сходишь по ступенькам в самый престижный ночной клуб города. Или, например, когда ты сбегаешь по лестнице со сногсшибательной полуголой красавицей на руках, спасая ее из лап ол-гурэнтай или, круче, от самих «боевых макё», то волосы ее непременно пахнут шампунем «Шисейдо», а на коленях она держит большеглазого робо-песика от «Коэну».