Для Юли русскоговорящий персонал – жирный плюс, других языков она не знает.
– О, круто! – удивляюсь, хотя особо нечему – славян во всей Европе хватает. – Сбрось мне адрес, закажу трансфер из аэропорта. Страховку на машину все еще не оформили.
– Так ты не встретишь? – обижается. – Жаль. У нас много багажа. Сашкиных грузовиков целый чемодан.
– Так не бери их, – советую раздражённо. – Вы всего на неделю летите!
– Шурик не может без них, Никита. Ты же слышал, что сказал доктор! – ее голос срывается на писк.
– Извини, не подумал, – быстро извиняюсь, пока она не разрыдалась в трубку. – Я предупрежу водителя, чтобы помог с чемоданами.
– Как можно быть таким безучастным, Никита?! Это твой единственный сын…
Ну все, понеслось. Зря винился, все равно получил порцию упреков.
– Юль, давай не будем, – почти умоляю. – Я спать собирался, голова с обеда раскалывается, а с собой ни одной таблетки.
Про таблетки она уже не слышит – бросила трубку.
Последний год жена истерит в режиме нон-стоп. Я не помню ее счастливой или улыбающейся. На людях еще что-то изображает, но со мной постоянно чем-то недовольна или расстроена.
На самом деле головная боль почти прошла – красненькое сработало, расширило сосуды. В теле появилась приятная слабость, злость растворилась в ней.
Соня конкретно выбесила, но ведь поцеловала меня сама. Я даже удивиться не успел. Такой первобытной страстью нас накрыло, что все другие чувства и эмоции захлебнулись.
Как же прекрасно она трепыхалась в моих объятиях! Как тесно прижималась, как сладко постанывала… Явно хотела продолжения, но все-таки оттолкнула.
Не простила.
Беру бутылку и иду к лестнице. Сейчас нужно просто лечь спать. Допить остатки вина, сходить в душ, может, вздрочнуть разок в целях профилактики и завалиться баиньки. Завтра приедет Гарик с Ариной – отвлекусь, потом Юля с Шуриком прилетят. Меня отпустит. Надо просто перетерпеть. Не писать Соне, не звонить и не искать встречи. Как бы ни хотелось.
Уже поднимаюсь, когда боковым зрением замечаю, что во двор въезжает голубой фиат. Сердце стремительно набирает обороты. Частит и так мощно качает кровь, что в башке проясняется.
Что ж ты творишь, Птичка? Играть со мной вздумала?
С телефона закрываю и блокирую ворота. Спускаюсь и иду встречать нежданную, но такую желанную гостью.
До утра она отсюда не уедет. Ни за что не выпущу!
9. Глава 7
Мы просто обнялись, а мне уже так хорошо.
Из машины её приходится доставать. Словно кот лапой мышку из норки, вытягиваю и в дом тащу. Ни о чём не спрашиваю.
Взгляд тупит и послушно идет. Она явно в шоке от своего поступка, но масштабов последствий ещё не осознала.
– Кофе, воды? – предлагаю, закрывая за нами дверь. Она пробует выдернуть руку, но я крепко держу. – Вина?
Кивком в сторону лестницы показываю, где на нижней ступеньке оставил недопитую бутылку.
– Если можно.
– Бокалов нет, – уточняю на всякий случай и разворачиваюсь к лестнице.
Соня упирается. Подмывает спросить, зачем приехала, если два шага в сторону спальни сделать страшно, но сдерживаюсь. Руку отпускаю. Больше не сбежит – по глазам вижу.
Вино она допивает за раз.
– Мы ведь взрослые люди, Никита? – спрашивает, проглатывая терпкую жидкость.
Серьезная такая. Брови сдвинула, но моргает часто-часто, стыдливо отводя глаза.
– Разумеется, София.
Отвечаю типа на серьёзе, хмурю лоб, а сам еле сдерживаюсь, чтобы не заржать.
– Я не хочу, чтобы ты думал обо мне плохо, – бросает взгляд исподлобья.
– С чего бы вдруг? Никогда такого не было и не будет.
– А ты не считаешь меня, – запинается, подбирая нужно слово, – странной?
– Странной? – театрально хмурюсь и выдерживаю паузу. – Ты необычная, Птичка, – подхожу ближе, – красивая, талантливая, смелая… И очень сексуальная, – последнее слово произношу почти шепотом – оно должно сменить вектор нашего разговора.