p. 75a24 Ведь нет разницы, если кто-то задаст какие попало [посылки], а затем выведет заключение.

Это подобно, говорит он, тому, как если бы кто-то задавал возможные посылки и на их основе выводил заключение, или же брал бы совершенно произвольные и бесполезные посылки и присоединял к ним случайное заключение – например: «человек ходит, лошадь ржёт, следовательно, человек есть сущность». Ведь если в силлогизмах о возможном заключение не следует из посылок с необходимостью, но мы, тем не менее, задавая такие посылки, считаем, что выводим его, – то чем это отличается от того, чтобы задать какие угодно другие посылки и вывести случайное заключение? Ведь ни в том, ни в другом случае заключение не следует из посылок.

p. 75a25 Следует спрашивать не так, словно [заключение] необходимо из-за заданного, но потому, что тому, кто это утверждает, необходимо это сказать – и сказать истинно, если [посылки] истинно присущи.

Решение затруднения таково. Нам, говорит он, следует задавать возможные посылки не так, будто природа заключения необходимо обусловлена ими, но потому, что тому, кто их утверждает – и утверждает истинно, то есть принимает посылки как истинные, – необходимо также истинно высказать и заключение.

«Не так, словно [заключение] необходимо из-за заданного» – это не значит, что заключение не необходимо из посылок (ведь если посылки истинны и форма соблюдена, заключение обязательно следует), но что причина заключения не содержится в посылках, как это должно быть в доказательных силлогизмах. В них причина заключения всегда должна явствовать из посылок. Например: «Луна затмевается; то, что затмевается, теряет свет; следовательно, Луна теряет свет» – здесь в посылках содержится причина затмения, то есть закрытие [Солнца]. Или: «Человек принадлежит к самосущему; самосущее есть сущность; следовательно, человек есть сущность» – и здесь причина заключения в посылках, то есть в среднем термине: ведь то, что человек есть сущность, обусловлено его самосущностью, ибо сущность – это то, что существует само по себе.

Если же мы скажем: «Человек смеётся; смеющееся есть животное; следовательно, человек есть животное» – посылки истинны, и при их принятии заключение необходимо следует из них, но посылки не являются причиной заключения. Ведь не потому, что человек смеётся или вообще способен смеяться, он есть животное, но способность смеяться сопутствует животному, не будучи его причиной – так же, как ходьба, чтение или что-либо подобное, хотя и сопутствует [животному], но причиной является способность ощущать. Если бы средним термином было «ощущающее», то заключение с необходимостью следовало бы из посылок и было бы обусловлено ими.

Такой способ [рассуждения] двояк: либо потому, что при принятии [посылок] заключение необходимо следует, либо потому, что причина заключения усматривается в среднем термине. Ведь если нечто следует из чего-то, это не всегда означает, что последнее есть причина первого: дым сопутствует огню, а освещение [Луны] – её шарообразности, но дым не есть причина огня, как и освещение не есть причина шарообразности.

Поскольку же есть вещи, из которых с необходимостью следуют другие, и потому они кажутся неслучайными, строить из них силлогизмы – правильно, даже если это не доказательно.

p. 75a28 Поскольку же необходимо, чтобы в каждом роде [сущего] существовало то, что присуще ему самому по себе, и то, что есть каждое [сущее], это очевидно.

Здесь философ, кажется, повторяет одно и то же: то, что он сказал выше, он говорит и здесь, а именно, что доказательство не может состоять из случайных посылок, и снова использует те же самые построения. Однако он делает это не напрасно, но потому, что хочет отсюда научить нас, что доказательство должно брать посылки, свойственные каждому роду, о котором идет речь в проблеме, и не доказывать, скажем, геометрическую теорему с помощью арифметических или физическое положение – с помощью геометрических посылок. Ведь именно поэтому он говорил выше, что не всякая истина подходит для доказательства, но только первая [истина] в своем роде, о котором доказывается. Это он показывает, исходя из того, что доказательства строятся из того, что присуще самому по себе. Поэтому он сначала напоминает нам о доказанном ранее: что доказательства исходят из того, что присуще самому по себе и необходимо.