Именно в этом смысле книги названы «Аналитиками»: в конце первой книги даётся метод, позволяющий это делать. Там же объясняется, как разлагать простые силлогизмы на посылки, из которых они состоят, как сложные силлогизмы образуются из простых и как их к ним сводить.

Таким образом, книги, посвящённые анализу силлогизмов, названы «Первыми аналитиками», а те, где речь идёт об анализе доказательств, – «Вторыми аналитиками».

Для обучения очень полезно указывать цель и намерение изложения (ведь те, кто знает, к чему относится каждое сказанное, учатся легче, чем незнающие). Разница между ними подобна разнице между идущими по одной дороге: одни знают её конец, а другие нет. Первые идут быстрее и без труда достигают цели, а вторые устают больше. Во всём незнание подобно неопытности.

Поскольку это так полезно, автор, как и в других своих трудах, сразу в начале указывает, о чём пойдёт речь, и кратко излагает путь к цели. Ведь в словах, как и в делах, начало – это то, ради чего что-то делается. Цель – причина всего, что говорится ради неё. А раз это начало, то с него и следует начинать. Это также помогает и говорящим, и слушающим оценивать сказанное, когда ясна цель.

Кроме того, указав, что целью этого труда является учение о силлогизмах, автор тем самым учит, что рассуждение о доказательстве – главная задача всей аналитической методологии. Ведь и другие виды силлогизмов рассматриваются философом постольку, поскольку их различение полезно для доказательства и открытия истины.

Тот, кто упражнялся в диалектических силлогизмах и умеет видеть правдоподобное, стоящее рядом с истинным, легче находит истину, не обманываясь сходством между ними, а зная их различие. А знающий софистические уловки и их механизмы может избегать лжи, и это умение очень помогает в поиске истины.

Подобное же автор делает и в «Этике». Там, предварительно сказав: «Метод этого исследования – политический», он, указав, что его цель – рассмотрение государства и политической власти, лишь после десяти книг о нравах переходит к этой теме, ибо необходимо было сначала сказать о человеческих характерах, какими они должны быть у граждан, составляющих государство, ибо они – первые части государства.»

p.24a10

Сначала следует сказать, о чем и о каком [предмете] идет исследование, а именно: о доказательстве и доказательном знании.

В «Первой Аналитике» (24a10) Аристотель кратко указывает, что предметом исследования является доказательство и доказательное знание. Он подчеркивает необходимость сначала определить, о чём идёт речь, прежде чем приступать к анализу. Это введение в изучение логических рассуждений и структуры умозаключений.

Он кратко указал, какова цель и каково назначение всей аналитической науки; добавив же [вопросы] «о чем» (что требует винительного падежа) и «какого» (что требует родительного падежа), дал объяснение в винительном падеже, лишь сказав: «о доказательстве и знании», предоставив нам преобразовать сказанное и в родительный падеж. Однако в некоторых списках написано не «τε» (и), а «σ» – «ἐπιστήμης ἀποδεικτικής» (доказательного знания). И если чтение таково, то оно относится к каждому из поставленных [вопросов]: к «о чем» – через «περί ἀπόδειξιν» (о доказательстве), а к «какого» – через «ἐπιστήμης ἀποδεικτικής» (доказательного знания).

Можно также предположить, что если написано через «σ» – «ἐπιστήμης ἀποδεικτικής», то упомянутые [вопросы] «о чем» и «какого» относятся не к одному и тому же предмету, но одно – «о чем» – к предмету исследования (ибо всякое «что» есть лежащее в основе), а другое – «какого» – к свойству, рассматривающему этот предмет, так что доказательство относится к предмету, а доказательное знание – к свойству, его изучающему. И тогда объяснение будет относиться к каждому из поставленных [вопросов] соответствующим образом.