Так, начала природных вещей – материя и форма – постигаются именно так: они неотделимы в своём существовании и не могут быть одно без другого.

Более того, [геометрия] позволяет разделять в рассуждении смешанное – различия умопостигаемых [сущностей] и число родов, которым подчинено всё сущее. Ведь девять родов [категорий] существуют в подлежащей сущности и не могут существовать без неё.

И потому геометрия была столь необходима и полезна: она приучала рассуждать отдельно о линии как о некоей самостоятельной природе, отдельно – о плоскости и теле, ни одно из которых не может существовать вне природного тела.

«Она также использует умозаключения и доказательства для демонстрации рассматриваемых вопросов, приучая не доверять в философских вопросах мифическим рассказам, но требовать доказательств и считать достоверными только те положения, которые либо общеизвестны, либо установлены через доказательства. Она также использует аналогии и пропорции для обоснования своих положений, посредством чего доказываются многие философские тезисы, чего совершенно невозможно достичь с помощью бесполезной диалектики. Поэтому, будучи совершенно бесполезной и излишней, она справедливо может быть исключена из философского рассмотрения.

Хотя аналитика является инструментом, а не частью философии, это не делает её менее достойной изучения. Ведь ценность инструментов определяется значимостью того, что с их помощью создаётся или доказывается. А поскольку самые важные философские истины раскрываются через доказательства, то и аналитика заслуживает величайшего внимания. Ведь всё остальное в философии, имеющее ценность, включая прежде всего созерцание и познание истины, зависит от этого. Истина наиболее близка человеку и является величайшим благом.

Что она наиболее близка, видно из того, что, подобно тому как каждому животному свойственно нечто соответствующее его природе (одному – бегать, другому – летать, третьему – охотиться, иному – охранять, а ещё иному – переносить тяжести), так и человеку по природе свойственно знание и созерцание. «Все люди от природы стремятся к знанию», о чём свидетельствует и то, что они ценят чувства, которые являются для них главными источниками познания, а также то, что с самого детства они любят слушать и узнавать новое. Дети увлечённо слушают сказки, даже если извлекают из них лишь знание, и по этому интересу можно судить о более одарённых среди них. Это показывает, что знание и познание естественны для человека.

Кроме того, человек отличается от других животных прежде всего и наиболее явно познанием истины. Ведь если некоторые добродетели и соответствующие действия можно найти и у неразумных животных (некоторые из них кажутся храбрыми, другие – умеренными, третьи – справедливыми; некоторые считаются даже мудрыми, а иные – благородными, как можно узнать из «Истории животных» Аристотеля, состоящей из нескольких книг), то истины и теоретического разума они совершенно лишены.

Созерцание – величайшее благо для человека, ибо «истина – первое благо для богов и для людей». Если позволительно высказываться о том, что выше нас, то следует полагать, что деятельность богов заключается именно в этом. Утверждать, что они проявляют какие-то иные добродетели, совершенно несообразно, ведь добродетели связаны со страстями, которые они упорядочивают и умеряют, а божественное бесстрастно. Нравственные добродетели предполагают выбор, ибо они суть осознанные склонности. Но выбор – это обдуманное желание, а обдумывание касается того, что требует размышления. Мы размышляем о том, что зависит от нас и чей исход неясен, но никто не размышляет о том, что относится к области знаний.